Стоять, бояться, раздеваться!
Шрифт:
Он чувствовал, как от массажа начинают гореть ступни. Как жар с лодыжек поднимается выше и лавой течёт по бедрам к самому сердцу. Словно под гипнозом, наблюдал за движениями удивительно сильных женских рук. И торжественно, стараясь дышать как можно ровнее, прощался со своей крышей:
«Да, ты служила верой и правдой, но бывай».
«Да, так намного лучше».
«Нет, я не буду скучать».
К мытью паха из него можно
Учитывая феноменальную память Пожарской, она, вероятно, и так знала их все. Но он бы выдал! С глухим криком! С позорным стоном! С предынфарктным «пожалуйста».
Только вместо него кое-что другое выдала Вероника. Немного спустив воду, она достала из блестящего пакета какую-то новую бутылочку. Налила себе в пригоршню прозрачную, похожую на масло, жидкость. И устроившись в ногах, сообщила:
– А сейчас подарок! Древняя индийская практика. Называется массаж лингама. Никогда так не делала, но, надеюсь, получится.
С этими словами одна щедро смазанная маслом ладонь легла чуть выше паха. А вторая, такая же скользкая, на внутреннюю сторону бедра.
– Может, просто утопишь меня?
Отполированный мочалкой и нежными женскими руками, Руслан готов был уже и умереть. Не первый раз рядом с этой женщиной, но теперь без единого сожаления. Все самое приятное в его жизни уже случилось, а дожидаться старости было необязательно.
– Не-а. Вначале подарок.
Масленые пальчики одновременно двинулись к твердому стволу. Едва касаясь, скользнули вверх. И легонько надавили на головку.
– Как же гуманизм? – Руслан резко выгнулся. По позвоночнику словно огненную дорожку пустили. От копчика до черепушки, выжигая все к хренам и заставляя уши сворачиваться в трубочку. – Существует такая штука. Слышала?
– «Гуманизм» в моем лексиконе отсутствует.
– А что в твоем лексиконе есть о несчастных, которые кончают в воздух? – Мужские руки с такой силой сжали края ванны, что та странно скрипнула.
– Кто говорил, что я тебе позволю?
Ведьма даже не улыбнулась.
– Не уверен, что смогу сдержаться.
Таким серьезным Руслан не был с последнего совещания на работе.
– Сможешь. Никаких финалов. Только массаж. Только удовольствие.
Вероника воинственно отбросила со лба выбившуюся прядь. Потом прикусила губу и старательно продолжила свою пытку.
Как настоящая садистка.
Как мастер пыток.
Кружила пальчиками вокруг паха. Мягко, ласково массировала мошонку. Иногда оттягивала ее назад. Иногда аккуратно сжимала.
Обильно поливая маслом ствол, двигалась вверх и вниз. То сдавливая, то легонько скручивая, то изучая нежными подушечками каждую венку и изгиб. Будто скульптор – будущий шедевр из глины.
Внимательно каждым пальчиком ласкала уздечку. Скользила по ней вначале мизинцем, потом безымянным, средним... с каждым новым прикосновением меняя нажим и скорость.
Незаметно подливала
Кто на кого первым напал после массажа, Вероника так и не запомнила. Смыть масло с себя и Руслана она не успела. Сбежать вовремя – тоже.
Вода еще не ушла, а они уже оказались единым целым... вначале в ванне, разбавляя старые синяки на коленях новыми, потом на ковре в гостиной и после небольшого перерыва – на кровати.
Словно год просидел на голодном пайке без женской ласки, Руслан и на миг не мог остановиться. Вероника чувствовала его пальцы и губы везде. За ухом, где у нее оказалась одна сплошная эрогенная зона. Под подбородком, где находился ее собственный стоп-кран, и, чтобы сорвать его, достаточно было мазнуть языком. На груди. И глубоко внутри.
Руслан, словно слепой, внимательно изучал ее руками. Жадно целовал. Но впервые не спешил.
Иногда могло показаться, что его подменили. Животное, которое всегда резко набрасывалось и не отпускало, пока не добьется яркого оргазма, куда-то исчезло. Вместо него на ней и под ней сходил с ума какой-то маньяк-мазохист.
Упивался стонами. Двигался медленно и совсем без боли. Запрещал закрывать глаза и внимательно следил за сменой эмоций, будто питался ими.
После такой нежности хотелось купить огромный букет и отправить посольству Индии. В благодарность индусам за то, что придумали волшебный массаж.
Но вместо цветочных магазинов рядом, в соседней комнате, была лишь елка. А вместо курьера – довольный, опустошенный во всех смыслах мужчина.
Когда сил не осталось даже на поцелуи, Руслан притянул Веронику к боку и с усмешкой произнес:
– Ты в следующей раз перед таким подарком скорую помощь мне вызывай.
– Может, сразу машину реанимации?
– С симпатичными медсестричками в тонких халатиках. Ага.
– И с брутальным врачом для меня.
– Кастрированным!
Бадоев, даже сытый, оставался жутким собственником. Стукнуть его за это хотелось и расцеловать.
Саму себя понять было сложно. Вроде бы за близость насытилась этим удивительным мужчиной. Почувствовала и вес, и силу, и напор. А все равно лежать рядом было приятно.
Как новая форма ласки – соприкасаться телами и ничего не делать. Просто дышать, подстраиваясь под дыхание друг друга. Заполнять легкие запахом. Общим, немного терпким и каким-то... правильным.
Очень необычное состояние. Массаж будто снес какую-то преграду. Вероника чувствовала, что из-за своей смелости рухнула на самое дно. То, о чем много раз предупреждала мама: «Испортят тебя мужчины!». Но при этом на дне оказалось уютно и легко. Без оглядки на то, как выглядит. Без страха, что Руслан о ней подумает. Без дурацких мыслей о еде, уборке и прочей чуши, из которых раньше состояла картина «Идеальная женщина».