Страх высоты
Шрифт:
– Так что вам рассказать?
– Обо всем. Как вы познакомились... Ну и дальше. Конечно, о чем не хочется, не говорите.
– Я не помню, как мы познакомились. Да мы и не знакомились. Антон вел в нашей группе практические занятия. Ну, и как-то постепенно обратил на меня внимание.
– Вы встречались с кем-нибудь в это время?
– Серьезно нет, но как и каждая девчонка... Был один парень. В школе учились вместе. Он окончил авиационное училище. Мы переписывались. У меня на столике стояла его фотокарточка. Когда Антон зашел ко мне в первый раз - он проверял жилищные
– И больше он про вашего летчика не спрашивал?
– Нет. А зачем? Олег ему ничем не угрожал.
– Вы с ним давно порвали?
– Просто я перестала ему писать.
– А он?
– Ну, знаете мужчин... Для них самолюбие так много значит. Звонил, просил сказать правду... При чем тут правда? Я его не любила - в этом и была правда.
– Но он воспринимал все гораздо острее?
– Ничего. Олег - очень симпатичный мальчик и нравится девушкам. В старых девах не останется.
– Ладно, будем считать, что он утешится.
Светлана поправила юбку на коленях:
– Если я и доставила ему неприятности, то расплатилась за них.
– Вы не жалеете, что порвали с ним?
– Нет, - ответила она без колебаний.
– Антон погиб неожиданно, а с Олегом мне пришлось бы ждать этого каждый день. Вы знаете, что такое реактивщик?
– Приблизительно. Но, между прочим, мотоцикл тоже не безопасное занятие. У меня есть приятель в ОРУДе. Он уверяет, что еще ни один мотоциклист не прожил свой век с нетронутыми костями.
– Ну, я мало езжу. Своей-то машины у меня нет.
– А вы хотели бы иметь мотоцикл?
– Я хотела бы иметь "Москвич".
– Или "Волгу"?
– "Москвич" современней.
– Вы и машиной управляете?
– Нет. Но вы спрашивали об Антоне.
– Конечно. Я отвлекаю вас. Каким он вам показался с самого начала?
– Не знаю, с самого начала я не думала об этом. Но потом увидела, что у нас много общего. Нам самим приходилось пробиваться. Никто не помогал. Вы думаете, это легко - поступить в университет?
– Трудно?
– Я поступала два раза. Работала лаборанткой в ботаническом саду.
– Приятное место.
– Летом. А зимой, знаете? Руки мерзнут, земля всегда под ногтями.
– Но вы, кажется, из деревни?
– Родители преподают физику и математику в районной десятилетке.
– А вам это занятие не по душе?
– Вы угадали... Антон тоже не любил деревню. Знал, что это за мед. Не по газетам. Вам странно такое слушать? А я правду говорю.
– Он оставил там жену, - сказал Мазин, не принимая вызова.
– Вы, как моя тетка, рассуждаете. Говорит, что меня бог наказал за женатого.
– Его он наказал больше.
– Никто никого не наказывал! Антона не за что было наказывать. Ему не везло. Он всегда чувствовал, что ему не везет.
– Он говорил об этом?
– Да, он часто говорил об этом.
– А о чем вы еще говорили?
Она пожала плечами:
– Обо всем. Он хотел многого достигнуть. Но ему был нужен близкий человек.
– И вы могли стать таким человеком?
– Да, - сказала она убежденно.
– Со мной ему было хорошо.
– Расскажите, как складывались ваши отношения. Сразу удачно или трудно? Были ли осложнения?
– Осложняла только Кротова.
– Каким образом?
– Он считал себя обязанным ей. Как будто можно любить из благодарности!
– Так он говорил вам?
– Нет. Это я ему говорила.
– Вы думаете, что понимали его? Ведь с Тихомировым было трудно, наверно? С двумя женщинами жизнь не сложилась.
– В этом он не виноват. Он был хороший. Просто ему не везло, повторила Светлана.
– Ему нужна была не такая женщина, как они...
Из записной книжки Антона Тихомирова:
"Удивительно, как быстро я забыл Ир. Даже о сыне почти не думаю. А ведь когда мы поженились, я был уверен, что это на всю жизнь. Конечно, Ир. оказалась далеким от меня человеком, очень приземленным, но мне она не сделала ничего плохого. Я никогда не испытывал к ней враждебности, и тем не менее она больше не существует для меня. Это обидно. Обидно потому, что, вычеркнув из жизни ее, я потерял и ту часть своей жизни, которая была пройдена вместе.
Но главное - мысли, которые приходят в голову о любви вообще. Почему то, что казалось дорогим, обесценивается до нуля? Значит ли это, что подвиги всевозможных Ромео и Джульетт - лишь ненормальные отклонения? Срабатывает механизм продолжения рода и отключает разум? Но "продолжать род" в самом непосредственном и вульгарном смысле мы можем и независимо от любви. Зачем же психозы и иллюзии?
Как далеки мы до сих пор от понимания наиболее сложных процессов в человеке. Говорят о необъятных перспективах генетики, но при моей жизни мы вряд ли уйдем дальше умения предостерегать от производства на свет дебилов. До глубинных процессов, определяющих личность, а не плоскостопие, дотянутся, в лучшем случае, внуки. А нам по-прежнему остается вместо науки философия. И никто мне не скажет, как сложатся мои отношения с Инной через год. А впрочем, если бы это можно было узнать, я побоялся бы заглядывать в будущее. Когда я таскал трехпудовые мешки, чтобы заработать на апельсины для беременной Ир., я б не поверил никакой машине, отгадавшей правду. Хорошо, что такой машины нет и сегодня. Но с другой стороны, должны ли мы прятаться от фактов, как страусы? Люди изживают в себе друг друга не потому, что не сошлись характерами. Зачем же лицемерить, взваливая вину на любимого недавно человека? Или хотя бы на самого себя?"
– Ему нужна была не такая женщина, как они.
– А что вы знаете о них?
– То, что он рассказывал. С женой они учились в одной группе. Она была старостой, и ее прикрепили к Антону, потому что он считался пассивным - не ходил на собрания, не занимался спортом. А она активистка. Он так и говорил: "Она полюбила в порядке шефства. Слишком серьезно воспринимала комсомольские поручения. Но, выйдя замуж, решила, что теперь-то уж я спасен окончательно, и забыла обо мне. Стала вытаскивать из прорыва очередной объект - пришкольный участок".