Страх высоты
Шрифт:
Дальше проход упирался в широкий стол, заставленный какими-то мисками и большими кружками. За столом сидели несколько человек, надо полагать, мои новые коллеги. Вообще-то это несправедливо. Я еще ничего не успел украсть, а уже попал в место, ничуть не более уютное, чем тюрьма. Генерал провел меня к четвертому пеналу справа и указал на него рукой.
— Спать будешь здесь. Барахло можешь спрятать в рундук. Там же каждый должен держать личный инструмент. Замок настраивается на жетон, так что никто другой открыть его не сможет. Пока все
Швырнув всю кипу на пол возле койки, я последовал за Генералом. Разговоры за столом стихли еще в момент нашего появления, и вся живописная группа внимательно за нами наблюдала. Ну как же, новичок прибыл. Сейчас будут испытывать, прописывать, так сказать. При приближении Генерала все подтянулись, видно было, что он пользуется у рабочих авторитетом.
— Ну что, кроты, принимайте пополнение. Зовут Игорь, будет вторым забойщиком.
При этих словах один из сидевших, тощий тип, с вытянутым перекошенным лицом, встрепенулся.
— Эта, значить, давно пора, Генерал! А то загибаться я стал помаленьку…
— Это — Муть, — Генерал махнул рукой в сторону говорившего. — Твой напарник. Сегодня он покажет тебе бур, научит пользоваться. Не смотри, что он тощий, силы в нем, что в тягаче. Для работы с буром здоровья немало нужно. Тебе, после реаниматора, в самый раз. Это он тебя откопал. Ювелирная работа...
Генерал прошел к торцу стола и уселся на одиноко стоявший стул.
— Волыну ты знаешь, он не пришел еще. Волына мой помощник и еще отвечает за реаниматор. Вроде как медик он у нас.
— А он… — я замялся. — Ну, после того, как его Суворов приложил…
— Да ничего, все нормально. Ким любит на кротах потренироваться, чтобы удар не потерять. Он начальник охраны на уровне, где мы сейчас работаем.
Один из рабочих, с длинными прямыми волосами, опускавшимися по сторонам лица, подал Генералу кружку.
— Это — Индеец, — кивнул Генерал на него. — Командует крепежниками.
Еще один кивок на группу из четырех человек, сидевших чуть поотдаль. Перед нашим приходом они резались в какую-то азартную игру. Перед каждым лежала кучка палочек разной длины и несколько кубиков.
— Похож. Трубки не хватает, — процедил я комментарий.
Неожиданно все сидевшие за столом в один голос засмеялись. Смеялись отчаянно, стуча кулаками по столу и хватаясь за животы. Один Индеец посмотрел на меня невозмутимо, сунул руку в карман куртки и извлек оттуда тонкую трубку с маленькой чашечкой. Сунув ее в рот, он сделал несколько сильных затяжек, в чашечке затлел огонек, а Индеец выдохнул клуб дыма. Потянуло сладостью — не иначе, какой-то опиат. Понятно.
— Эха, Индейца сразу видно!
— Да он спит с трубкой!
— Где?
— В заднице! — наперебой загалдели рабочие.
Моя шутка имела оглушительный успех. С пропиской все сложилось более чем удачно.
Один из сидевших прямо передо мной рабочих встал, пододвинул ко мне стул и сказал:
— Садись, перекуси. Меня зовут Веселый.
Глянув в его лицо, я понял, почему его звали именно так. Зубы у него росли из десен чуть ли не горизонтально, поэтому при любом раскладе казалось, что он смеется.
— Веселый у нас оператор заборника для руды, — сказал сквозь улыбку Генерал. — В штреке ему помогает Волына.
Я сел. Передо мной кто-то из крепежников поставил большую дымившуюся керамическую кружку и пластиковую миску с каким-то варевом, похожим на кашу с кусочками овощей. Рядом выложили ложку.
— Посуда у нас разовая, — подал голос Генерал. — Вон там, в угу приемник для всяческого мусора, поел — все сваливаешь туда. Каждый убирает за собой сам, стюардов здесь нет. А кружка — это навсегда. Считай, твой талисман.
Я посмотрел по сторонам. Все кружки оказались украшены затейливыми узорами и картинками. Труда положили владельцы на украшение немало. Зато на столе, заставленном типовой пластиковой посудой, выглядели кружки просто празднично.
Я взял ложку, набрал в нее варева из миски и принюхался. Запах практически отсутствовал, во всяком случае, натуральными продуктами в еде и не пахло. Что еще ожидать от подземелья? Ну, во времена службы в армии приходилось есть и не такое, да и желудок вдруг подал признаки жизни — пятьсот лет поста не прошли даром. Собравшись с духом я сунул ложку в рот и попробовал прожевать пищу. Оказалось, что есть такое вполне можно. На вкус как злаковая каша с добавкой каких-то витаминов. Проглотив несколько ложек каши, я потянулся к кружке и попробовал ее содержимое. Ага, тоже какие-то растворимые концентраты, подкисленные для придания освежающего действия. Отведав угощения, я обвел глазами внимательно наблюдавших за мной рабочих, широко улыбнулся и сказал:
— Ничего. Жить можно.
Все зашевелились. Черт, как будто сами эту бурду готовили и ждали от меня похвалы. Вот странное существо человек, где бы ни находился, начинает гордиться тем, что его окружает. Есть такое понятие — Родина, сынок...
— Вот погоняло тебе придумаем, тогда совсем будешь хорошо у нас жить, — высказался Веселый.
— Жить будем плохо, но недолго, — буркнул я и опять сорвал овации.
Э, так с моим обширным запасом анекдотов я вмиг стану здесь местным Петросяном. Уж за такой срок явно все бородатые анекдоты почили, а новое, как известно, это хорошо забытое старое.
— А что, без погоняла никак? Можно и по имени, я не обижусь.
— Эта там, наверхах ты с именем. Шахта, эта, имени не любить. Когда, значить, в забое, ты, считай, у ней в заднице ковыряешься. И не надо ей твое имя знать... А позоветь тебя шахта по имени, пойдешь, как зомбя, глаза — во! Ептыть, прошлого месяца мы с мужиками полезли, значить по стволу ползянку резать, а тама старая штольня, прямо в шахту, значить, выходить. Я, значить, ползу, а оно — раз — и глазищи, а я так фонарем в нее зырк, так тока топот услышал...