Страх
Шрифт:
Посреди грязного пола виднелась наспех вырытая яма, рядом с которой валялась лопата.
Джим Лоури приподнял провод, на котором висела лампочка, так чтобы свет падал на ящик с углем.
Оттуда
Старый Билли приблизился к черной пыльной куче и разгреб уголь, который ручейком заструился вниз, открывая изуродованное топором лицо Томми Уилльямса. Справа от него с запрокинутой головой и глазами, устремленными на потолочные балки, лежало тело Мэри, жены Джима Лоури, ее окровавленная рука была поднята кверху.
Несколько минут старый Билли смотрел на Джима Лоури, прежде чем тот монотонно заговорил:
— Я сделал это в субботу днем. В ночь с субботы на воскресенье я вернулся, чтобы уничтожить улики — свою шляпу — и Спрятать трупы. В воскресенье я пришел сюда снова — мне пришлось влезть в окно. Я потерял ключ.
Джим Лоури опустился на ящик и закрыл лицо руками.
— Не знаю, почему я это сделал. О Господи, прости меня, я не знаю, почему. Сначала я увидел ее
Старый Билли переступил с ноги на ногу, и уголь с шумом осыпался. Обнажилась рука Томми. Как будто он протянул ее Лоури, в окоченевшем кулаке был зажат клочок бумаги, словно посмертное немое объяснение.
Старый Билли вынул записку и прочел:
"Томми, приятель, на следующей неделе у Джима день рождения, и я хочу устроить праздник-сюрприз. Я загляну в субботу после обеда, чтобы ты помог мне составить список его друзей и дал мне квалифицированный совет по поводу крепких напитков. Джиму ни слова. Пока, Мэри".
Где-то высоко зазвенел серебристый смех: тоненький, довольный, злорадный, издевательский и злой.
Впрочем, вполне вероятно, это просто ветер завывал под дверью в подвал.