Страхи академии
Шрифт:
— Пример, пожалуйста!
Гэри собрался снова погрузиться в размышления, но от Дорс было не так-то просто отвязаться. Она ткнула его под ребра и повторила:
— Пример!
— Ну, ладно. Вот, к примеру, правило: «Если тебе попадется что-нибудь, что тебе нравится, покупай это в таком количестве, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь, потому что это наверняка сразу же перестанут производить».
— Ерунда какая! Ты шутишь?
— В каждой шутке только доля шутки, Дорс. Дело и в самом деле обстоит так.
— Ладно. И ты всегда следуешь своему правилу?
— Неукоснительно.
— Не
— А ты вспомни, что ты увидела, когда первый раз заглянула в мой платяной шкаф?
Глаза у Дорс изумленно расширились. Потом она улыбнулась, вспомнив. Она тогда из любопытства открыла большую, но непрочную на вид дверь, за которой обнаружилась гардеробная. На ровных рядах полок лежала одежда, аккуратно рассортированная по виду и цвету. Тогда Дорс несказанно изумилась и воскликнула:
— Шесть синих костюмов… Не меньше дюжины пар туфель, и все — черные… А рубашки!.. Белые, оливкового цвета, несколько красных. Рубашек здесь целый склад — штук пятьдесят. Так много — и все одинаковые.
А Гэри сказал:
— Зато все они такие, как мне нравится. И по утрам мне никогда не нужно думать, что надеть. Я просто выбираю любую, наугад.
— А я думала, ты каждый день носишь одно и то же…
— Одно и то же? Ты хочешь сказать, я хожу грязным? — возмутился Гэри.
— И правда, если бы ты не переодевался…
— Теперь убедилась, что я каждый день одеваюсь в чистое? — рассмеялся Гэри, вспомнив в подробностях тот день. — А вообще я хожу в одинаковой одежде потому, что она мне нравится. И, заметь, сейчас такую не найдешь ни в одном магазине.
Дорс просмотрела вещи на полках и согласилась.
— И верно… Такое не носят — и не выпускают — уже как минимум четыре сезона.
— Вот, видишь? Правило действует.
— Я за неделю двадцать один раз выбираю, во что одеться. А тебе и выбирать не нужно.
— Ты не следуешь правилу.
— И давно ты так подбираешь одежду?
— С тех пор, как впервые заметил, как много времени у меня уходит на раздумья: что сегодня надеть. А того, что мне хотелось надеть, я зачастую не мог отыскать на магазинных полках. Тогда я вывел эту закономерность, обобщил две проблемы и нашел решение для обеих.
— Не перестаю тебе изумляться.
— Просто я привык мыслить системно.
— Ты просто одержимый!
— Это суждение, но не диагноз.
— Ты милый. Немного сумасшедший, но милый. А может, одного без другого просто не бывает.
— Это что, тоже правило? Дорс нежно его поцеловала.
— Да, профессор.
Неизбежный эскорт гвардейцев окружил Гэри и Дорс, едва они показались из своих покоев. Но супруги уже приучили гвардейцев оставлять их наедине хотя бы в кабине гравиподъемника.
На самом деле устройство гравиподъемника не имело никакого отношения к чудесам гравитации, он был детищем развитой физики электромагнетизма. Гэри кожей ощущал, как частицы тысяч и тысяч электростатических полей поддерживают их в полете сквозь причудливую карусель переменных токов. Гэри чувствовал, как электрические поля играют в развевающихся волосах, осторожно прикасаются к телу — словно передают его одно другому из рук в руки, поддерживая и мягко перемещая вверх вдоль желоба, созданного конфигурацией полей подъемника.
Когда они вышли из кабины подъемника тринадцатью этажами выше, Дорс провела по волосам программируемой расческой. Приборчик пощелкал и покорно уложил волосы Дорс в изящную модную прическу.
Они вышли на широкую пешеходную улицу, вдоль которой длинными рядами выстроились магазины. Гэри нравилось бывать в местах, где открывался обзор На сотню метров вперед и назад, — в «просторных», по тренторианским меркам, местах.
Движение на этой улице было быстрым, поскольку боковые улицы отсутствовали. Скоростная самодвижущаяся дорожка-эскалатор протянулась посередине улицы. Гэри и Дорс медленно прогуливались пешком вдоль вереницы магазинов, разглядывая витрины.
Чтобы уйти в сторону, нужно было просто спуститься или подняться на один уровень, а там встать на самодвижущуюся дорожку или вызвать платформу роботакси. По обе стороны улицы самодвижущаяся дорожка бежала в противоположную сторону. При отсутствии перекрестков и поворотов дорожные происшествия были крайне редким явлением. Многие вообще ходили только пешком — ради тренировки либо ради того, чтобы в полной мере прочувствовать невыразимое, пьянящее ощущение восторженного веселья от созерцания Трентора. Люди, приезжающие на Трентор, желали постоянно, ежеминутно видеть слияние и борьбу идей и культур всего человечества, все спады и подъемы цивилизации. Гэри тоже не избежал этого, хотя в чрезмерной дозе подобные переживания утрачивали остроту.
Пешеходы, запрудившие бульвары и шестиугольные парковые зоны, были наряжены в одежды всех двадцати пяти миллионов миров Империи. Гэри увидел своеобразные «кожаные» костюмы из шкур животных (которые, наверное, даже отдаленно не походили на мифическую лошадь). Вот мимо прошествовал мужчина в обтягивающих штанах с разрезами до самых бедер; разрезы обнажали кожу с ярко-синими полосами. Приземистая женщина щеголяла в корсаже необычной формы: два лица с открытыми ртами, из которых выглядывали обнаженные груди с сосками цвета слоновой кости. Гэри даже оглянулся и присмотрелся повнимательнее, чтобы убедиться, что все это — не настоящее. Громко переговариваясь и хихикая, прошли несколько девиц в возмутительно коротких, расшитых яркими блестками шикарных курточках. Какой-то ребенок — а может, это был нормальный взрослый, обитатель мира с высокой гравитацией? — развлекался игрой на светогитаре, беспорядочно тренькая лазерными струнами.
Эскорт имперских гвардейцев развернулся веером вокруг подопечных. Их капитан подошел к Гэри и сказал:
— Прошу прощения, господин академик, но в таком месте мы не можем гарантировать вам безопасность.
— Капитан, все это обыкновенные люди, а не какие-то наемные убийцы. Никто не мог заранее знать, что я здесь окажусь.
— Император приказал вас защищать, и мы выполняем Его приказ.
— Ничего, с непосредственной угрозой я справлюсь, — резко ответила Дорс. — И я сумею защитить его, смею вас уверить.