Страхи академии
Шрифт:
Кожный покров свободно свисал с рук — будто она наполовину стянула плотно облегающие перчатки. Под кожей обнажились голубые вены, перемежающиеся с искусственной нервной сетью. Дорс что-то делала с ними специальными маленькими инструментами. Кожа была отогнута полукольцом от запястья до локтевого сгиба, влажная, красная изнутри, начиненная сложнейшей электроникой. Дорс усиливала связки кисти, тонкие, желтоватые, по их внешнему виду никак нельзя было сказать, что они выдержат нагрузку, в три раза превышающую предел обычных человеческих связок.
— Тот парень повредил
— Нет, я сама перестаралась.
— Растяжение?
Дорс невесело улыбнулась.
— У моих связок не бывает растяжений. Их нельзя вылечить. Я заменяю их новыми.
— Такая работа — дело сложное, не то что лопатой махать. Дорс посмотрела на него и улыбнулась, а Гэри решил больше не шутить на эту тему. Обычно он умудрялся не думать о том, что его любимая — робот, или, вернее, человекообразное создание, высоко усовершенствованное, синтез человека и робота.
Селдон познакомился с Дорс через Р. Дэниела Оливо, древнего позитронного робота, который выручил Селдона, когда тот впервые попал на Трентор и вынужден был спасаться бегством — его преследовали некие политические силы. Сначала ее приставили к Селдону как телохранителя. Гэри с самого начала знал, что она из себя представляет, по крайней мере приблизительно, но это не помешало ему влюбиться в нее. Интеллект, характер, очарование, сексуальная привлекательность — все эти качества свойственны не только человеку, как Гэри успел убедиться на Данном конкретном примере.
Дорс работала, а Гэри угощал ее выпивкой и терпеливо ждал. Он был совершенно очарован, наблюдая, как она себя ремонтирует, хотя очень часто это происходило в ужасных, антисанитарных условиях. Оказалось, что у человекоподобных роботов есть свои антимикробные средства, которые не неэффективны для обыкновенных людей, — так она ему сказала. Гэри понятия не имел, как такое может быть. Но Дорс не поощряла расспросов, отвлекая Гэри поцелуями. Уловка действовала безотказно.
Дорс вернула кожный лоскут на место, морщась от боли. Гэри знал, что она может полностью отключить любую часть нервной системы, ответственной за поверхностную чувствительность, но всегда оставляет часть нервных волокон в рабочем состоянии для того, чтобы следить за состоянием органов. Куски кожи с негромким шуршанием соединились сами собой.
— Вот, смотри, — сказала Дорс и покрутила кистями рук. Раздались два коротких щелчка. — Все встало на свои места.
— Знаешь, большинство людей сочли бы это зрелище несколько неприятным.
— Вот потому-то я и не делаю этого по дороге на работу.
— Общество должно быть тебе признательно за такую осмотрительность.
Оба они прекрасно знали, что при малейшем подозрении об истинной природе Дорс ее немедленно выследят и уничтожат. Роботы с высокими интеллектуальными способностями уже многие тысячи лет были вне закона. Общество мирилось с тиктаками только по причине их явного интеллектуального убожества, и за тем, чтобы тиктаки случайно не стали слишком умными, всегда следили очень внимательно. Нарушение закона о максимально допустимом для тиктаков уровне умственных способностей считалось тягчайшим преступлением, государственной изменой — ни больше, ни меньше. Этот закон был подкреплен глубинными, тысячелетней древности эмоциональными реакциями человека: беспорядки в секторе Юнин — наглядное тому подтверждение.
Точно такие же ограничения распространялись и на компьютерные симуляторы личностей. Вот почему симуляторы Вольтера и Жанны, воссозданные ретивыми энтузиастами Нового Возрождения на Сарке, были тщательно обработаны, чтобы их можно было протащить незамеченными через скрытые лазейки компьютерного контроля. Очевидно, тот парень из «Технокомпании», Марк, нарастил мощность Вольтера буквально в последнюю минуту. А поскольку сим был благополучно уничтожен сразу же после дебатов, то выявить и доказать нарушение закона теперь невозможно.
Гэри очень не нравилось иметь хоть малейшее отношение к нарушениям закона, но сейчас он понял, что сам себя обманывает. На самом-то деле вся его жизнь прошла рядом с Дорс, тайной преступницей.
— Я собираюсь отказаться от этой возни с должностью премьер-министра, — решительно сказал Гэри.
Дорс посмотрела ему в глаза.
— Из-за меня?
Быстро же она соображает!
— Да.
— Но мы ведь договорились, что повышенный риск стоит той власти, которую ты обретешь…
— Ради защиты психоистории. Но я совсем не подумал о том, что ты из-за этого подвергнешься такому риску. А теперь…
— Я стала тебе помехой.
— Когда я спущусь вниз, на меня со всех сторон накинутся люди с телекамерами. А на самом деле они подкарауливают тебя.
— Значит, я останусь здесь.
— И как долго ты сможешь здесь высидеть?
— Гвардейцы могут провести меня через новый запасной выход. Они могут его перекрыть и настроить антигравитационный подъемник.
— Дорогая, ты не сможешь скрываться от репортеров вечно. Дорс встала и нежно обняла мужа.
— Если даже они меня отыщут, я всегда сумею от них сбежать.
— Если повезет. И если ты даже сумеешь скрыться, знай: я не смогу жить без тебя. И я не хочу…
— Меня можно видоизменить…
— Изменить тело?
— Да, тело можно сделать другим. Поменять кожу, глазные яблоки, некоторые нервные центры.
— Стереть свой серийный номер и взять другой? Она крепко сжала его руки.
— Да.
— Чего же не могут сделать… такие, как ты?
— Мы не можем создать психоисторию.
Гэри резко отвернулся от нее и с силой ударил ладонью о стену, давая выход накопившейся тревоге.
— Проклятье! Для меня ничего нет на свете важнее, чем наши отношения.
— Для меня тоже. Но мне кажется, что сейчас для тебя еще важнее, чем раньше, остаться кандидатом в премьер-министры.
— Почему? — Гэри зашагал по комнате из стороны в сторону.
— Ты — игрок, на которого сделаны очень крупные ставки. И те, кто готовил покушение на твою жизнь…
— Клеон думает, что это был Ламерк.
— …могут подумать, что этого недостаточно — если ты просто снимешь свою кандидатуру. При желании Император в любой момент может вернуть тебя в игру.