Страхи академии
Шрифт:
— У плохих охотников в лесу всегда отсутствует дичь. И еще — плохому танцору всегда мешают сапоги.
Юго удивленно уставился на Гэри, и тот подумал, что, наверное, становится слишком угрюмым и раздражительным. То ли еще будет…
— Так вот, я проработал фактор долгожительства в уравнениях — просто чтобы посмотреть, что получится. И вот… — он вынул из кармана овальный футляр с данными и вставил в проектор на столе Гэри. — Посмотри, что получилось.
Одним из прочно закрепившихся достижений доисторического периода был стандартный галактический год, единица измерения времени, которой пользовались по всей Империи в официальных делах. Гэри хотелось узнать: соответствовал ли этот год периоду обращения легендарной Земли вокруг ее звезды? Тогда, если брать за отправную точку этот двенадцатимесячный год, в котором каждый месяц состоит из двадцати восьми дней, возможными претендентами на место Земли оказываются один миллион двести двадцать четыре тысячи шестьсот семьдесят пять из двадцати пяти миллионов планет Империи. Однако скорость вращения, прецессия и резонанс спутников изменяют период обращения планет вокруг их звезд. И ни один из миллиона двухсот двадцати четырех тысяч шестисот семидесяти пяти миров в точности не соответствует календарю, принятому в Галактическую Эру. Около семнадцати тысяч планет имели достаточно близкий к искомому период обращения. Точнее, недостаточно близкий, чтобы претендовать на успех.
Юго комментировал полученные им результаты. Средняя продолжительность человеческой жизни была одним из самых любопытных элементов в истории Империи. Сейчас средняя продолжительность жизни составляла примерно сто стандартных лет. Однако некоторые исследователи были уверены, что эта цифра чуть ли не в два раза превышает естественный для человека так называемый «изначальный век» (название встречается в одном из старых текстов). Если это так, то сейчас люди живут почти в два раза дольше, чем в доимперские времена. Бесконечное продление человеческой жизни невозможно: в конце концов биология берет свое. Новые болезни бьют по уязвимым местам, которые всегда находятся в человеческом теле.
— Это Дорс дала мне базовые сведения для разработки очень энергичная женщина! — сказал Юго. — Посмотри вот на подборку данных, — он развернул трехмерные проекции причудливых графиков со скользящими плоскостями корреляций.
Противоречия между биологической наукой и человеческой культурой во все времена были очень напряженными, иногда даже пагубными. Обычно это приводило к бессистемному управлению генами, когда родители по своему желанию выбирали желательные качества детей.
Некоторые делали ставку ни увеличение продолжительности жизни, которая повышалась до ста двадцати пяти, а иногда даже до ста пятидесяти стандартных лет. Но с возрастанием численности таких долгожителей структура социального устройства на планете разрушалась. Почему?
— Так вот, я просмотрел уравнения, особо выделяя все внешние влияния, — продолжал Юго. Куда только и делся непоседливый, эмоциональный далити? Перед Гэри во всей красе раскрывался незаурядный ум, из-за которого он некогда и вытащил Юго из трущоб, освободил от грязной, изнурительной работы.
Пропустив показатель средней продолжительности жизни сквозь сеть призрачных, запутанных лабиринтов уравнений Селдона, Юго получил весьма любопытную картину. Оказалось, что в развитии экономики и политики существует скрытая цикличность, которая определяется довольно отчетливо. Продолжительность циклов составляет соответственно сто двадцать пять и сто пятьдесят стандартных лет.
Когда продолжительность человеческой жизни достигает этих пределов, начинаются разрушительные изменения по принципу обратной связи. В экономике начинается череда кризисов — резкие подъемы быстро сменяются внезапными спадами. Культура тоже бросается в крайности — от экстравагантности до пуританской строгости. И в течение нескольких сотен лет наступает всеобщий хаос, из-за которого биогенетическая наука утрачивает большую часть своих достижений и возможностей — или же ее просто запрещают по религиозным соображениям. И средняя продолжительность жизни неизбежно снижается до прежнего, исходного уровня.
— Как странно, — сказал Гэри, разглядывая причудливый узор из множества цикличных графиков, крутые арки которых неизменно обрывались, превращались в нисходящие ступенчатые кривые. — А я всегда гадал: почему мы не можем жить дольше?
— Этому препятствует мощное социальное давление. И теперь мы знаем, откуда оно берется.
— И все же… Я был бы совсем не против, если бы впереди меня ждали столетия насыщенной, плодотворной жизни.
Юго усмехнулся.
— А ты вспомни художественные произведения — пьесы, легенды, голофильмы. Старики всегда такие отвратительные, жадные скопидомы, они думают только о том, как бы побольше заграбастать и утащить с собой в могилу.
— М-м-м… Наверное, обычно так и бывает.
— А вспомни мифы! О тех, кто воскрес из мертвых. Всякие там вампиры, мумии… Они всегда злые и вредоносные.
— И что, никаких исключений? Юго вздохнул.
— Дорс раскопала для меня нечто по-настоящему древнее. Знаешь, была такая легенда о древнем мученике, а звали его Ису. Слыхал когда-нибудь про такого?
— Какой-то старинный миф с оживлением умершего?
— Дорс считает, что этого Ису на самом деле скорее всего не было. О нем говорится в разрозненных, неполных, очень древних текстах. Наверное, весь этот миф — коллективная психофантазия. Ты угадал — его и вправду однажды оживили после смерти, но все равно он долго не протянул.
— Кажется, он вознесся на небо?
— В любом случае, он в спешке покинул поселение. Людям не по душе, когда рядом бродит парень, который надул Старуху с косой. — Юго указал на кривые, отражающие неминуемые бедствия. — По крайней мере, мы теперь понимаем, почему в большинстве культур распространено мнение о том, что человеку не следует жить слишком долго.
Гэри изучил график.
— Кстати, а кто распространяет это мнение?
— А? Люди — так или иначе.
— Но ведь ни один отдельно взятый человек не может знать вот об этом, — он постучал пальцем по схождению кривых.
— Знание сохраняется и передается в моральных запретах, легендах, законах.
— М-м-м…
Здесь крылось что-то очень важное. Гэри интуитивно чувствовал это, но когда попытался осмыслить — догадка ускользнула. Придется подождать, когда она вернется, — пусть даже в эти тревожные дни у Гэри просто не было времени прислушаться к тихому, осторожному голосу, который проскальзывал в его сознание и нашептывал что-то, похожий на призрачную фигуру посреди затянутой туманом улицы…
Гэри встряхнулся.
— Ты неплохо поработал. Впечатляет. Опубликуй это.
— Но ведь мы сохраняем психоисторию в тайне.
— Небольшое частное исследование. Люди будут думать, что все слухи, которые ходят о психоистории, просто перевирают вот это.
— Но ведь психоистория не сработает, если люди будут в ней разбираться, разве нет?
— Не волнуйся. Все примутся обсуждать твое исследование о средней продолжительности жизни и перестанут докапываться до главного.
— Значит, публикация нужна для прикрытия, чтобы защититься от имперских пролаз, которые любят совать нос в чужие дела?