Страна негодяев

Есенин Сергей Александрович

«Колокол дремавший…»

Колокол дремавший Разбудил поля, Улыбнулась солнцу Сонная земля. Понеслись удары К синим небесам, Звонко раздается Голос по лесам. Скрылась за рекою Белая луна, Звонко побежала Резвая волна. Тихая долина Отгоняет сон, Где-то за дорогой Замирает звон. <1914>

Кузнец

Душно в кузнице угрюмой, И тяжел несносный жар, И от визга и от шума В голове стоит угар. К наковальне наклоняясь, Машут руки кузнеца, Сетью красной рассыпаясь, Вьются искры у лица. Взор отважный и суровый Блещет радугой огней, Словно взмах орла, готовый Унестись за даль морей… Куй, кузнец, рази ударом, Пусть с лица струится пот. Зажигай сердца пожаром, Прочь от горя

и невзгод! Закали свои порывы, Преврати порывы в сталь И лети мечтой игривой Ты в заоблачную даль. Там вдали, за черной тучей, За порогом хмурых дней, Реет солнца блеск могучий Над равнинами полей. Тонут пастбища и нивы В голубом сиянье дня, И над пашнею счастливо, Созревают зеленя. Взвейся к солнцу с новой силой, Загорись в его лучах. Прочь от робости постылой. Сбрось скорей постыдный страх. <1914>

С добрым утром!

Задремали звезды золотые, Задрожало зеркало затона, Брезжит свет на заводи речные И румянит сетку небосклона. Улыбнулись сонные березки, Растрепали шелковые косы. Шелестят зеленые сережки, И горят серебряные росы. У плетня заросшая крапива Обрядилась ярким перламутром И, качаясь, шепчет шаловливо: «С добрым утром!» <1914>

Юность

Мечты и слезы, Цветы и грезы Тебе дарю. От тихой ласки И нежной сказки Я весь горю. А сколько муки Святые звуки Наносят мне! Но силой тертой Пошлю все к черту. Иди ко мне. <1914>

Егорий

В синих далях плоскогорий, В лентах облаков Собирал святой Егорий Белыих волков. «Ой ли, светы, [ратобойцы], Слухайте мой сказ. У меня в лихом изгойце Есть поклон до вас. Все волчицы строят гнезда В муромских лесах. В их глазах застыли звезды На ребячий страх. И от тех ли серолобых Ваш могучий род, Как и вы, сгорает в злобах Грозовой оплот. Долго злились, долго бились В пуще вы тайком, Но недавно помирились С русским мужиком. Там с закатных поднебесий Скочет враг – силен, Как на эти ли полесья Затаил полон. Чую, выйдет лохманида — Не ужиться вам, Но уж черная планида Машет по горам». Громовень подняли волки: «Мы ль тросовики! Когти остры, зубы колки — Разорвем в клоки!» Собирались все огулом Вырядить свой суд. Грозным криком, дальним гулом Замирал их гуд. Как почуяли облаву, Вышли на бугор. «Ты веди нас на расправу, Храбрый наш Егор!» «Ладно, – молвил им Егорий, — Я вас поведу Меж далеких плоскогорий, Укрочу беду». Скачет всадник с длинной пикой, Распугал всех сов. И дрожит земля от крика Волчьих голосов. <1914>

Молитва матери

На краю деревни старая избушка, Там перед иконой молится старушка. Молится старушка, сына поминает, Сын в краю далеком родину спасает. Молится старушка, утирает слезы, А в глазах усталых расцветают грезы. Видит она поле, это поле боя, Сына видит в поле – павшего героя. На груди широкой запеклася рана, Сжали руки знамя вражеского стана. И от счастья с горем вся она застыла, Голову седую на руки склонила. И закрыли брови редкие сединки, А из глаз, как бисер, сыплются слезинки. <1914>

Богатырский посвист

Грянул гром. Чашка неба расколота. Разорвалися тучи тесные. На подвесках из легкого золота Закачались лампадки небесные. Отворили ангелы окно высокое, Видят – умирает тучка безглавая, А с запада, как лента широкая, Подымается заря кровавая. Догадалися слуги Божии, Что недаром земля просыпается, Видно, мол, немцы негожие Войной на мужика подымаются. Сказали ангелы солнышку: «Разбуди поди мужика, красное, Потрепи его за головушку, Дескать, беда для тебя опасная». Встал мужик, из ковша умывается, Ласково беседует с домашней птицею, Умывшись, в лапти наряжается И достает сошники с палицею. Думает мужик дорогой в кузницу: «Проучу я харю поганую». И на ходу со злобы тужится, Скидает с плечей сермягу рваную. Сделал кузнец мужику пику вострую, И уселся мужик на клячу брыкучую. Едет он дорогой пестрою, Насвистывает песню могучую. Выбирает мужик дорожку приметнее, Едет, свистит, ухмыляется. Видят немцы – задрожали дубы столетние, На дубах от свиста листы валятся. Побросали немцы шапки медные, Испугались посвисту богатырского… Правит Русь праздники

победные, Гудит земля от звона монастырского. <1914>

Бельгия

Побеждена, но не рабыня, Стоишь ты гордо без доспех, Осквернена твоя святыня, Зато душа чиста, как снег. Кровавый пир в дыму пожара Устроил грозный сатана, И под мечом его удара Разбита храбрая страна. Но дух свободный, дух могучий Великих сил не угасил, Он, как орел, парит за тучей Над цепью доблестных могил. И жребий правды совершится: Падет твой враг к твоим ногам И будет с горестью молиться Твоим разбитым алтарям. <1914>

Сиротка

(Русская сказка)

Маша – круглая сиротка. Плохо, плохо Маше жить: Злая мачеха сердито Без вины ее бранит. Неродимая сестрица Маше места не дает. Плачет Маша втихомолку И украдкой слезы льет. Не перечит Маша брани, Не теряет дерзких слов, А коварная сестрица Отбивает женихов. Злая мачеха у Маши Отняла ее наряд, Ходит Маша без наряда, И ребята не глядят. Ходит Маша в сарафане, Сарафан весь из заплат, А на мачехиной дочке Бусы с серьгами гремят. Сшила Маша на подачки Сарафан себе другой И на голову надела Полушалок голубой. Хочет Маша понарядней В церковь Божию ходить И у мачехи сердитой Просит бусы ей купить. Злая мачеха на Машу Засучила рукава, На устах у бедной Маши Так и замерли слова. Вышла Маша, зарыдала, Только некуда идти, Побежала б на кладбище, Да могилки не найти. Замела седая вьюга Поле снежным полотном, По дороженькам ухабы И сугробы под окном. Вышла Маша на крылечко, Стало больно ей невмочь. А кругом лишь воет ветер, А кругом лишь только ночь. Плачет Маша у крылечка, Притаившись за углом, И заплаканные глазки Утирает рукавом. Плачет Маша, крепнет стужа, Злится Дедушка Мороз, А из глаз ее, как жемчуг, Вытекают капли слез. Вышел месяц из-за тучек, Ярким светом заиграл. Видит Маша – на приступке Кто-то бисер разметал. От нечаянного счастья Маша глазки подняла И застывшими руками Крупный жемчуг собрала. Только Маша за колечко Отворяет дверь рукой, — А с высокого сугроба К ней бежит старик седой: «Эй, красавица, постой-ка, Замела совсем пурга! Где-то здесь вот на крылечке Позабыл я жемчуга». Маша с тайною тревогой Робко глазки повела И сказала, запинаясь: «Я их в фартук собрала». И из фартука стыдливо, Заслонив рукой лицо, Маша высыпала жемчуг На обмерзшее крыльцо. «Стой, дитя, не сыпь, не надо, — Говорит старик седой, — Это бисер ведь на бусы, Это жемчуг, Маша, твой». Маша с радости смеется, Закраснелася, стоит, А старик, склонясь над нею, Так ей нежно говорит: «О дитя, я видел, видел, Сколько слез ты пролила И как мачеха лихая Из избы тебя гнала. А в избе твоя сестрица Любовалася собой И, расчесывая косы, Хохотала над тобой. Ты рыдала у крылечка, А кругом мела пурга, Я в награду твои слезы Заморозил в жемчуга. За тебя, моя родная, Стало больно мне невмочь, И озлобленным дыханьем Застудил я мать и дочь. Вот и вся моя награда За твои потоки слез… Я ведь, Маша, очень добрый, Я ведь Дедушка Мороз». И исчез мороз трескучий… Маша жемчуг собрала И, прислушиваясь к вьюге, Постояла и ушла. Утром Маша рано-рано Шла могилушку копать. В это время царедворцы Шли красавицу искать. Приказал король им строго Обойти свою страну И красавицу собою Отыскать себе жену. Увидали они Машу, Стали Маше говорить, Только Маша порешила Прежде мертвых схоронить. Тихо справили поминки, На душе утихла боль, И на Маше, на сиротке, Повенчался сам король. <1914>

Узоры

На канве в узорах копья и кресты. Девушка рисует мертвых на поляне, На груди у мертвых – красные цветы. Нежный шелк выводит храброго героя, Тот герой отважный – принц ее души. Он лежит, сраженный в жаркой схватке боя, И в узорах крови смяты камыши. Кончены рисунки. Лампа догорает. Девушка склонилась. Помутился взор. Девушка тоскует. Девушка рыдает. За окошком полночь чертит свой узор. Траурные косы тучи разметали, В пряди тонких локон впуталась луна. В трепетном мерцанье, в белом покрывале Девушка, как призрак, плачет у окна. <1914>