Страна падонкаф

Россик Вадим Евгеньевич

Артем рассмеялся. Просто так. От полноты чувств.

— Идем пиво пить у Валерика. За Витасом заходили.

— И где же он?

— Он занят. Готовится к сессии. Договорились, что мы начнем, а он позже подтянется.

Аня взглянула на Артема. Мостипан с этим своим пивом казался абсолютно счастливым. Смотреть противно! Она решила приколоться. Безотказно сработали гормоны женской вредности. Как раз вспомнила, что Ленка ей про разговор с Витасом рассказала.

— Неужели он согласился пить с тобой пиво? Его же из-за тебя в мусарню забрали!

Валерик с интересом посмотрел на друга. Укоризненно швыркнул носом. Артем сразу перестал улыбаться.

— Ты что?! Я Витаса не сдавал! Мне он, конечно, сказал про Дашку, что она придет, но про это и так все знали. Не только я. Вон Валерик, например!

Мостипан выжидательно повернулся к музыканту. Валерик с готовностью кивнул.

— А кто еще знал? — допытывалась Аня. Ей уже нравилось, что взрослый мужик оправдывается перед ней, как маленький ребенок.

— Да все… Витас об этом на «Сметане» говорил. Мы с Валериком были. Мандинго… Еще какие-то тины. Лябин рядом крутился. Местный Фредди Крюгер. Тоже мог слышать.

— Так кто же убил Дашку? Ведь это кто-то из знавших, что она к Витасу придет.

Артем вдруг облегченно заулыбался.

— Ну, у нас-то с Валериком как бы алиби. Мы с ним весь вечер у него дома пиво пили. Никуда не ходили. Все четко.

— Может, Палашова сама кому-нибудь сказала, что будет у Витаса, — неуверенно подал голос Валерик.

Аня посмотрела на него как на дурака.

— Ага, объяву в газету дала!

Мостипан заржал как конь. Валерик смутился. Артем все не мог успокоиться.

— Бля! Девка всех оповестила, что пошла отсасывать! Ну ты жжешь, Валера! Напалмом!

Аня поспешила за хлебом. С этими бандерлогами только зря время терять…

Теперь убийца был полностью готов к преступлению. К самому страшному. К убийству человека. Он уже ждал. В нужном месте, в нужное время. Мысль об убийстве ужасает и наполняет отвращением большинство нормальных людей. В книге почитать еще можно, в кино посмотреть, но в реальности… Пресечь существование другого человека?! Ни в коем случае! В каждом есть какой-то барьер, граница. Установленная Богом или природой черта, за которую трудно, а некоторым просто невозможно переступить. В убийце этого барьера не было. Вообще. Пустое место. Даже наоборот! Он жадно ждал того момента, когда жертва будет полностью в его власти. Будет, жалко трясясь, терять остатки своей жизни.

Что бы ни сочиняли поэты и генералы, в смерти нет никакой красоты, никакого величия. Смерть всегда страшна и безобразна. После всего остается куча испачканного чего-то. Типа мешка грязных тряпок. А какая красота в мешке грязных тряпок?

Убийца представил, как он будет по капле выдавливать чью-то жизнь. Беспощадно. Наслаждаясь. По капле… Ему не приходило в голову подумать о своей жертве. Что будет чувствовать она. Потому что он не был нормальным человеком. Он был убийцей.

— Спасибки! — Света Синебрюхова поблагодарила гостей, в который уже раз. Она весь вечер повторяла это слово как попугай. «Спасибки» да «спасибки».

На день рождения она пригласила только девчонок. Своих подруг из класса и двоюродных сестер. Фрязину, Лобкову, Погорелову и Галю с Настей. Знала бы заранее, лучше бы одна отмечала. Голодайки. В момент все сладкое смели.

Зато родители отметились. Подарили цепочку с крестиком. Света давно хотела такую цепочку. Золото. Плетение «бисмарк». Все девки обзавидовались. Как сказал папа, вешая ей на шею украшение: «солидно, нестяжательно, духовно». В общем, с этой стороны все пучком.

Коктейля, может быть, было слишком много. Тем более что пили ягер только сама Света да Фрязина с Погореловой. Наверно, перебрали. Заблевали весь туалет. Дети! Музло было в норме. Мандинго дал. Оторвал с кожей от себя на ее днюху. Зато напрыгались. И Света тоже. Веселуха. Вот зря папа называет ее инфантильной, депрессивной девицей!

Пока гости хлопотливо одевались в прихожей, Света покрутилась перед зеркалом. Эффектно. Натуральная блонди в темно-фиолетовом платье. Почти как черно-белая фотография. Сейчас так модно. Свету неожиданно мотнуло на зеркало. «Фу, напилась как шлюха».

Первыми из подъезда вышли Фрязина, Лобкова и Погорелова — три грации. За ними следом двоюродные сестры под руки вели Свету. Одноклассницы, попрощавшись, исчезли в темноте. Им всем трем в одну сторону. Света дошла с сестрами до остановки и посадила их в желтолимонную маршрутку.

Вернулась одна к подъезду. Ни ключей, ни мобильника. Все осталось дома. В беспорядке застолья. Ладно, невелика беда. Вдавила пальцем кнопку домофона. Не сломать бы отрощенный ноготь. Мама:

— Кто?

— Это я.

Сзади знакомый голос.

— Пойдем, погуляем.

Опять в комнате у Ани. Опять зажженные свечи, алтарь и Жора со всех стен сразу. И даже воздух собой наполняет. Звучит «Солнце-любовь». Фортиссимо. Бедные соседи. Сначала мама с фоно, теперь дочь с кумиром. Акустический терроризм. Но пусть потерпят. Ведь это напоследок.

Девочки обнялись, переплели руки. Сидят. Прощальный вечер. Завтра будет некогда. Жора спел и замолчал. Только музцентр тихонько гудел, извещая о своей готовности к продолжению концерта.

— Завтра в школу не пойдем, — прервала молчание Аня.

Лена вздохнула, мягко высвободилась из объятий подруги, подошла к окну. Там уже стемнело. «Это последнее здешнее темно, — вдруг пришло ей в голову. — Для меня, для нас обеих»…

На подоконнике в беспорядке лежали школьные учебники, книги, тетради. Между ними листочек, свернутый конвертом. Написано «СЕКРЕТНО». Лена не удержалась. Оглянулась на подругу. Аня возится с дисками. Не заметит. Украдкой развернула. Внутри Аниным круглым почерком: «Ах ты свинья! Открывать ведь нельзя!» Любопытство кошку сгубило… Лена положила листок обратно. Вздохнула.

Аня пропустила «Мою дикарку». Дальше «Улетевшее счастье». Еще один Жорин хит. Включив вещь, Аня вернулась на место.

— Жорино сердце перестало биться двадцать пятого мая в девять тридцать утра, — немного пафосно сказала подруга. И замолчала.

— Значит, мы тоже в девять тридцать? — спросила Лена.

Аня кивнула.

— Надо быть точными. Тогда мы с ним «там» встретимся.

— Откуда ты знаешь?

Аня вытаращила глаза.

— Все экстрасенсы так говорят! Знаешь, сколько я книг про потусторонний мир прочитала? Наверно, миллион!