Страна призраков
Шрифт:
– Уходим, – объявил Браун.
Уже на улице, торопливо шагая по тротуару в направлении Лафайет-стрит, Милгрим решил про себя, что стокгольмский синдром – это выдумка. Сколько недель прошло, а он так и не проникся к Брауну теплыми чувствами.
Ну вот ни капли.
4
Погружаясь в локативность
В «Стандарте», за вестибюлем, работал длинный застекленный ночной ресторан. На фоне матовой черной обивки широких кабин торчали яркие обглоданные фаллосы огромных кактусов Сан-Педро. Крепкое тело Альберто плавно опустилось на скамью напротив Холлис. Одиль оказалась между ним и окном.
– Взгляни на пустое пространство, – провозгласила она, словно стояла на древнегреческой сцене. – Оно навыворот...
– Что выварит?
– Пространство, – подтвердила Одиль. – Выкручивается навыворот.
Для пущей наглядности она так повела руками, что Холлис пришла на ум тряпичная модель матки, которую она видела в школе на уроках семейной жизни. Не самое приятное воспоминание.
– Выворачивается наизнанку, – ради ясности предложил свой вариант Альберто. – Киберпространство. Фруктовый салат и кофе.
Последние слова, как после некоторого усилия сообразила собеседница, предназначались официантке. Одиль заказала caf'e au lait [21] , Холлис пожелала кофе с пончиком. Официантка развернулась и ушла.
– Можно сказать, я думаю, все началось в двухтысячном году, первого мая, – произнес латиноамериканец.
– Что именно?
– Геохакерство. По крайней мере в зародыше. Тогда правительство отключило избирательный доступ [22] в сферах, которые прежде принадлежали исключительно военной системе. Гражданские впервые были допущены к геокоординатам PS.
21
кофе с молоком (фр.).
22
Алгоритм, позволяющий закрывать неавторизованным пользователям доступ к высокоточным навигационным данным, искусственно внося ошибки в координаты, получаемые с помощью GPS.
Холлис очень смутно представляла себе со слов Филиппа Рауша, что будет писать о всякой всячине, которой занимаются художники, пользуясь географическими координатами и сетью Интернет, поэтому виртуальное изображение смерти Ривера Феникса потрясло ее до глубины души. И вот она, казалось, нащупала начало своей статьи.
– Сколько у вас таких творений, Альберто?
«...И все ли они посмертные?» – мысленно прибавила Холлис.
– Девять, – отвечал молодой человек. – В «Шато Мармон», – он указал куда-то вдаль, – я буквально на днях завершил виртуальную усыпальницу в честь Хельмута Ньютона [23] . У подножия спуска, на месте роковой аварии. После завтрака я тебе покажу.
23
Хельмут Ньютон – знаменитый фотограф, делавший черно-белые снимки обнаженных моделей. 23 января 2004 года Хельмут Ньютон выезжал на своем «кадиллаке» с территории гостиницы «Шато Мармон» в Голливуде, но не справился с управлением и врезался в стену здания напротив. Его срочно увезли в госпиталь, но там он скончался от полученных травм. Мэтру фото было 83 года.
Официантка принесла кофе. Бывшая певица смотрела, как худощавый бледнокожий англичанин берет в кассе желтую пачку «Америкэн спирит». Жидкая бородка покупателя смахивала на мох у мраморного водостока.
– Выходит, – продолжала Холлис, – постояльцы «Мармон» не имеют понятия о ваших художествах в отеле? И никак об этом не узнают?
«...Подобно пешеходам, шагающим по телу спящего Ривера на тротуаре бульвара Сансет».
– Нет, никак. – Альберто порылся в рюкзаке у себя на коленях, вытащил сотовый телефон, повенчанный посредством серебристой ленты с неким электронным приборчиком. – Хотя при помощи вот этой штуки... – Парень нажал какую-то кнопку, открыл телефон и ловко застучал по клавишам. – Когда она станет всем доступна...
Предмет оказался у Холлис в руке. Это был телефон в сочетании с блоком GPS – правда, на корпусе виднелся надрез, откуда росли странные устройства, примотанные серебристой лентой.
– Это для чего?
– Смотри.
Она прищурилась на маленький экран. Поднесла его к глазам. Увидела волосатую грудь Альберто, исчерченную призрачными линиями по вертикали и по горизонтали, как если бы над ней всласть потрудился кубист. Что еще за бледные кресты? Холлис подняла взгляд на собеседника.
– Это не произведение локативного искусства, – сказал тот. – Нет привязки к месту. Попробуй навести на улицу.
Она направила обмотанный клейкой лентой гибрид на Сансет – и увидела идеально гладкую плоскость, размеченную ровными белыми крестами, будто нанизанными на невидимую решетку, которая тянулась через бульвар и уходила в бескрайнее виртуальное пространство. Белые вертикали, расположенные примерно на уровне тротуара, вдали уменьшались, бледнели, убегали под землю у самого подножия Голливудских холмов.
– Американские жертвы в Ираке, – произнес Альберто. – Я с самого начала подключился к сайту, на котором появлялись новые кресты при каждом сообщении о новых смертях. Эту штуку можно взять куда угодно. У меня есть слайд-шоу кадров из разных местностей. Хотел отослать его в Ирак, но там решат, будто я отфотошопил настоящие снимки багдадских могил.
Оторвав глаза от усеянного крестами поля, по которому ехал черный «рендж-ровер», Холлис успела заметить, как парень пожал плечами.
Одиль прищурилась над белым краем чашки.
– Картографические характеристики невидимого. – Француженка поставила свой caf'e au lait на стол. – Гипермедиа с привязкой к местности. – Теперь она говорила почти без акцента: казалось, терминология вдесятеро усиливала ее способность бегло говорить по-английски. – Художник помечает каждый сантиметр пространства, любого материального предмета. Все могут видеть при помощи подобных устройств. – Она указала на телефон соседа с таким видом, словно в обвитом серебристой лентой чреве таился зародыш будущего.
Холлис кивнула и протянула латиноамериканцу его прибор.
Тут прибыли фруктовый салат и пончик.
– И ты курируешь это искусство в Париже, да, Одиль?
– Повсюду.
А ведь Рауш был прав, решила Холлис, тут есть где развернуться. Впрочем, она по-прежнему не имела понятия, о чем речь.
Методично уничтожив полпорции фруктового салата, Альберто внимательно посмотрел на бывшую певицу; вилка застыла в воздухе.
– А можно спросить?
– Да?
– Как вы поняли, что время «Кёфью» вышло?