Страна призраков
Шрифт:
Собственно, никакого выбора и не было. Ни тогда, ни сейчас.
Трэвис разжал пальцы, и цилиндр упал на мягкую землю, откатился на несколько дюймов и остановился, уставившись на него голубым глазком.
Трэвис сел и положил руки на колени.
Пять секунд.
Пэйдж бежала что есть сил. Бетани держалась рядом. Они ныряли под сучья, отталкивали ветки, перепрыгивали через ямки.
Пэйдж даже не думала о том, из-за чего такая спешка. Мыслей не было вообще. Был только восторг. Дикая, животная радость. Она не помнила, чтобы когда-либо испытывала такой взрыв эмоций.
Пэйдж
И ей было не важно, зачем и почему.
Ноль.
Время вышло.
Голубой огонек еще не погас.
Ничего удивительно. Оценка с завышением погрешностей, так это, кажется, называется. Огонек погаснет через несколько секунд.
Шум. Топот ног. Треск веток. Пэйдж и Бетани еще далеко. В любом случае они опоздают. Может быть, на минуту. Он услышал голос Пэйдж. Она звала его. Он не ответил. Зачем? Кричать сейчас – то же, что и лгать. Они и сами его найдут. И тогда он все объяснит.
Мысль осенила его через пять секунд после точки «зеро».
Нет, не осенила. Огрела дубинкой по голове. Невероятно! Как же он не подумал об этом раньше?!
Трэвис бросился к цилиндру, направил в никуда и положил палец на первую кнопку. Нажал. Радужка развернулась в воздухе, и он увидел высушенные солнцем листья и редкие кустики, услышал вой вертолетных двигателей. Он нажал третью кнопку. И конус света сделался ярче.
Последний огонек временной шкалы еще светился. В одном Трэвис не сомневался: если цилиндр отключится раньше, радужка погаснет вместе с ним.
Проекционный луч светился ярче, интенсивнее, заряжая «окно» перехода.
Секунды растягивались как обнаженные нервы.
Потом луч исчез, и огонек на временной шкале тоже исчез. Если между двумя этими событиями и был какой-то промежуток, Трэвис его не заметил.
Он посмотрел на радужку.
Она держалась.
«Окно» было открыто.
Там, на другой стороне, их ждал Центральный парк.
Цилиндр в его руках зашипел и завибрировал. Откуда-то из-под корпуса выползли тонкие усики дыма. Словно щупальца, дымки обвили три кнопки. Цилиндр умер.
Трэвис вскочил и закричал так сильно, что горло вспыхнуло от боли.
Последние полминуты Пэйдж не слышала Трэвиса. Теперь услышала снова. Он был ближе, и на этом расстоянии она распознала в его крике то, что ускользало от нее прежде, – панику.
Он звал их. Кричал, чтобы они поспешили.
Пэйдж думала, что и так уже бежит изо всех сил, но его голос как будто подстегнул ее. И Бетани тоже.
А Трэвис кричал и кричал, не останавливаясь, давая им ориентир.
Теперь он даже не смотрел на часы. Это было уже не важно. Или успеют, или нет. Хуже всего было то, что он не мог побежать им навстречу, помочь сократить расстояние. Оставалось только стоять и кричать.
Пэйдж увидела его. Впереди. Ярдов пятьдесят. Увидела висящую рядом с ним раскрытую радужку.
И еще увидела лежащий на траве цилиндр, от которого поднимались тонкие ниточки дыма.
Она поняла. Поняла, не понимая.
Поняла, что надо шевелиться, наподдать. А еще подогнать Бетани.
– Ныряй! – крикнула Пэйдж. – Не задерживайся!
Бетани
Они пролетели последние ярды, и Бетани прыгнула в «окно», как дети прыгают в хула-хуп. Пэйдж последовала за ней, за порог мира с отфильтрованным солнечным светом, шумом машин и завыванием какой-то мощной турбины. Она ударилась о землю под кустиком и посмотрела вверх. Широкое, залитое солнцем пространство парка за краем зеленой кроны могло быть только Овечьим лугом, и ничем другим. Это пространство окружали сотни людей, а в середине его – ну просто невероятно! – стоял «Си стэллион» ВВС США. Пэйдж еще не успела осознать этот факт, как у ее ног на землю грохнулся Трэвис. Она посмотрела на него, но увидела только, что он смотрит куда-то за ее плечо.
Но к тому времени, когда Пэйдж, проследив за его взглядом, оглянулась, там не было уже ничего, кроме зеленого кустика и голубого неба. Радужка уже исчезла.
Глава 47
Последнюю информацию по всей ситуации Трэвис получил через четыре дня. По телефону, от самого Гарнера. Получил на борту «Боинга-757» авиакомпании «Юнайтед эрлайнс», на подлете к аэропорту Кахулуи.
Рейды прошли по всем объектам «Лонгбоу аэроспейс». К тому моменту, когда Трэвис приземлился с умирающим цилиндром в Центральном парке, операция уже началась. Санкцию дали несколько чиновников среднего звена из аппарата Министерства юстиции, пользовавшихся полным доверием экс-президента. Улики не заставили себя ждать: аппаратное и программное управление странными и вызвавшими немалое удивление инструментами, находящимися на орбитальных спутниках «Лонгбоу». Информация тут же попала в руки людей, известных своей неподкупностью, так что помешать ее распространению не мог даже президент Кэрри.
До широкой публики подлинная история дошла в лучшем случае как слух. Другого Трэвис и не ожидал. Но и заместившая ее версия недалеко отклонялась от истины: согласно ей, «Лонгбоу» вывела на орбиту оружейную платформу, нарушив тем самым ряд договоров и положений международного права. Они сделали это, не имея разрешения и даже без ведома правительства, хотя многие члены кабинета и оказались замешанными в скандал. Люди начали давать показания. Сваливать вину друг на друга. Называть имена, в том числе и Одры Финн. Миссис Финн задержали в самом начале операции, и средства массовой информации уже отдали дань этой громкой истории. Пикантности добавляла и такая деталь, как сфальсифицированная смерть Одры. Власти изъявили желание допросить ее мужа, но его нигде не могли найти.
Что касается президента Кэрри, то он оказался в стороне как от «Лонгбоу», так и от ведущегося в отношении компании расследования. Тем не менее сотни влиятельных людей в Вашингтоне, не входивших в ближайшее окружение Финна, узнали во всех подробностях о той роли, которую сыграл Кэрри в последних событиях. Эти люди, занимавшие должности на всех уровнях в Министерстве юстиции и даже ЦРУ, сумели оценить всю опасность того, что едва не произошло. Все они видели в Кэрри человека, вознамерившегося ни более ни менее как убить их детей. Не самое лучшее положение для президента. И он тоже это понимал.