Страна Рутамята
Шрифт:
Она посмотрела на заднее сидение автомобиля, она ощупала его пальчиками. На заднем сидении лежали только четыре апельсина. Они разрезали их и в каждом нашли по желтому шелковому платочку.
Если ты придешь сегодня в дом, где живут Розовый Пиончик и Коротышка, ты найдешь там четырех играющих детей, и у каждого на шее желтый шелковый платочек, завязанный скользящим потайным узлом.
У всех детей лица, круглые как луна, и лунные имена. Иногда родители сажают их в машину и везут кататься по долине, где павлины кричат перед дождем, а после полуночи лягушки играют
Они долго-долго смотрят на летнюю луну, висящую над верхушками деревьев, там, где шелестит листва, а шелест листвы и лунный свет как будто что-то говорят друг другу.
Так Нос-Картошкой закончил свою историю, а Гулена Глазкинс поцеловала его в нос и сказала: «Ну и распустился ты сегодня, просто цветочек».
6. Три истории о лунном свете, голубках, пчелах, Джипси, Джессе Джеймсе, Желтой Жгучке, Королеве Капустных Голов и Короле Бумажных Кульков
В субботу вечером в Печенка-с-луком-сити небо обрушило дождь на людей, на почту и на арахисовое поле.
После дождя небо выпустило луну, и лунный свет залил золотом дождевые лужи.
С запада прилетел западный ветер и подернул рябью лунную позолоту на поверхности луж.
Полоумная Растрепка и Лизка-Склизка, две малышки с тугими конскими хвостиками, две проворные степные девчонки, пришли в лунном свете, напевая коротенькую пустомельскую песенку.
Они пришли на угол рядом с почтой, где сидел, сжимая свой аккордеон, слепой Нос-Картошкой, размышлявший, что же случится дальше, с кем и почему.
Он спросил сам себя: «Кто же мне рассказал, что лунные крысы прячут зимой варежки в ледниках?»
Тут Полоумная Растрепка и Лизка-Склизка прискакали вприпрыжку и сказали: «Что за туманный, обманный вечер в лунном безумном свете?»
Он ответил: «Сегодня луна – круглая золотая дверь с серебряным окошком. Шмели и пчелы гоняются друг за другом, влетая в золотую лунную дверь и вылетая в серебряное окошко.
Полоумная Растрепка вытащила мешок, вынула из мешка пчел, посадила их на свой большой палец и засвистела коротенькую пустомельскую песенку. Посмотрев на нее, Лизка-Склизка подхватила пустомельский мотивчик. Пчелы, конечно, тоже начали жужжать и прожужжали свою пчелиную пустомельскую песенку. «Пристали к ним какие-то имена?» – спросил Нос-Картошкой.
«Те три, что на моем пальце, три особенныx лилово-синих пчелы, и я написала их имена на шелковых ленточках и привязала им ленточки на лапки. Одну зовут Джипси – у нее в ушах чернильницы-непроливайки. А это Джесс Джеймс – у него на носу почтовая марка. А вот Желтая Жгучка, она любит повязать вокруг желтой шеи жемчужно-серый платочек».
«Пчелы из одного мешка, а до чего же не похожи»,– пробормотал старик.
«Пчелы-беглянки, вот они кто,– продолжала Полоумная Растрепка. – Они жужжа улетают, жужжа прилетают, жужжа возвращаются домой и жужжа прожужжат вам все уши словечками,
Сегодня Джипси прижужжала с чернильницами в ушах и начала жужжать: «Я залетела далеко-далеко, невозможно сказать как далеко, там я встретила Королеву Капустных Голов, с головой как кочан капусты. Она подхватила меня за пятку и отвела во дворец Капустных Голов, где все головы уже расквасились.
Дворец был полон коз, они прогуливались вверх-вниз по лестницам, съезжали по перилам и поедали дзынь-дзынь-дзыньские часы. Я заметила, что прежде чем раскусить, прожевать, проглотить и съесть дзынь-дзынь-дзыньские часы, козы их заводили и ставили стрелки на пару минут вперед, чтобы они прозвенели уже изнутри. Я это заметила, понимаешь. А жирно-жирные надутые козы и жирно-жирные колченогие козы вешали лишние часы себе на рога, и те, уставшие ждать, потихоньку сами дзынь-дзынь-дзынькали друг другу.
Я пробыла там все утро и видела, что больших коз кормят большими часами, маленьких коз – маленькими, большие часы громко звенят, а маленькие – тихо. К полудню Королева Капустных Голов с совсем расквашенной головой пришла ко мне попрощаться. Она присела на ступеньку покормить крошек-крокодильчиков маленькими часиками, подкрутила завод, завела будильник, а когда крошки-крокодильчики проглотили часики, я услыхала, как они там, внутри дзынь-дзынь-дзынькают.
Королева учила алфавит с самыми маленькими крокодильчиками. Когда она повторяла им капустноголовый алфавит, они отвечали ей крокодильский. Наконец, королева попрощалась со мной и сказала: «Пока, пока, поскорей возвращайся, пока, пока, в следующий раз оставайся подольше».
Когда я выходила, все крошки-крокодильчики забрались на лестницу и прозвонили мне до свидания. Я побыстрее зажужжала домой, потому что почувствовала себя такой одинокой. Я так рада снова оказаться дома».
Нос-Картошкой поднял голову и сказал: «Как хорошо, что лунные крысы зимой прячут варежки в ледниках. Расскажи нам теперь об этом лилово-синем шмеле, Джессе Джеймсе».
«О, Джесс Джеймс,– повторила Полоумная Растрепка.– Джесс Джеймс прижужжал домой с почтовой маркой на носу и зажужжал мне прямо в уши: «Я летал-летал, я жужжал-жужжал, далеко-далеко, пока не встретил Короля Бумажных Кульков, жившего во Дворце Бумажных Кульков. Я вошел во дворец и думал, что там везде только бумажные кульки. Но вместо них дворец был полон разноцветных горошин, они прогуливались туда-сюда по лестницам, умывали личики, подрубали носовые платочки.
Вечером все разноцветные горошины надели калоши и принялись крутить бумажные кульки. Король Бумажных Кульков прохаживался между ними и приговаривал: «Если у вас спросят, кто я, отвечайте – Король Бумажных Кульков». Тут одна маленькая горошина выпалила прямо в лицо королю: «Повтори-ка – кто тебе сказал, что ты король?» Королю это показалось так обидно, что он протянул руку, одним махом смел в бумажный кулек сразу пятьдесят разноцветных горошин и закричал: «Кулек – пятачок, кулек – пятачок». И бросил кулек на кучу мусора и жестянок.