Страна Северного Ветра
Шрифт:
— Хорошо, папа, — ответил сын и величественно продолжил путь.
Приближалось лето, тёплое и прекрасное. Мисс Коулман чувствовала себя гораздо лучше и часто подолгу сидела в саду. Однажды она заметила, как Алмаз заглядывает в сад сквозь кустарник, и позвала его. Малыш был с ней таким искренним, что потом она часто за ним посылала, и в конце концов он получил позволение играть в саду, когда захочет. Он никогда не рвал цветы и не ломал ветки, не то, что многие мальчишки, которые не могут любоваться красотой и не разломать все на кусочки так,
Целая неделя — немалый срок в жизни ребёнка, и вот уже снова Царица Северного Ветра стала казаться мальчику далёким сном.
Как-то летним вечером Алмаз сидел вместе с молодой хозяйкой — так они называли мисс Коулман — в небольшой беседке, в дальнем углу сада. Мальчик считал это место удивительно красивым, потому что боковое окно было из цветного стекла. Смеркалось, подул прохладный ветерок, и юная леди ушла в дом, оставив Алмаза одного любоваться тюльпанами на клумбе. Цветы уже закрыли лепестки на ночь, но пока не могли заснуть, их раскачивал лёгкий ветерок. Неожиданно из одного цветка вылетел большой полосатый шмель.
— Ну вот! Наконец-то получилось! — послышался нежный детский голос. — А я уж думала, бедолаге придётся ночевать внутри.
Алмаз не смог бы сказать, близко или далеко раздаётся голос, потому что он был тоненький, но необыкновенно звонкий. Он никогда раньше не видел фей, но слышал про них и стал оглядываться. И точно — по стебельку тюльпана спускалось крошечное создание!
— Ты фея пчёл? — поинтересовался мальчик. Он вышел из беседки и опустился на коленки рядом с клумбой.
— Я не фея, — раздалось в ответ.
— Откуда ты знаешь?
— Ты бы лучше спросил, откуда ты можешь узнать, что я не фея.
— Ты сама мне только что сказала.
— Что пользы, когда тебе говорят, а сам узнать не можешь?
— Тогда как же мне узнать, что ты не фея? Ты очень похожа на них.
— Во-первых, феи гораздо больше.
— Правда? — задумчиво протянул Алмаз, — А я всегда думал, что они крошечные.
— Феи намного выше меня, но не очень большие. Я и сама могу быть раз в десять выше, но не слишком высокой. К тому же феи не умеют становиться то маленькими, то большими по собственному желанию. В детских стишках у них это получается, но мне-то лучше знать. Так ты всё ещё меня не узнаёшь, глупыш?
При этих её словах порыв ветра пригнул тюльпаны почти до земли, и Алмаз тут же узнал Царицу Северного Ветра.
— Ой, какой я, и правда, глупый! — воскликнул он. — Но я никогда не видел тебя такой маленькой, даже когда ты ухаживала за первоцветом.
— Неужели тебе надо увидеть все мои обличья прежде, чем ты научишься меня узнавать?
— Но откуда же я мог знать, что ты помогаешь большому неповоротливому шмелю?
— Как раз потому, что он неповоротливый, ему и нужна помощь. Он сильно замешкался, собирая мёд, и уже не мог открыть цветок. Представляешь, что подумало бы солнце, заглянув утром в сердце тюльпана и увидев, что внутри лежит это мохнатое создание с крыльями?
—
— Я не забочусь о пчёлах, но этому шмелю я должна была помочь, хотя это нелегко.
— Нелегко?! Ты же можешь запросто свалить трубу с крыши или… или сбросить кепку с головы мальчишки, — удивился Алмаз.
— И то и другое гораздо легче, чем заставить цветок раскрыть лепестки. Вообще-то для меня нет большой разницы между лёгкой и тяжёлой работой. Я всегда могу сделать то, что нужно. Когда работа появляется, я тотчас за неё принимаюсь — вот и всё. Но хватит разговоров. Мне ещё предстоит потопить корабль сегодня ночью.
— Потопить корабль?! Со всеми людьми?
— Да, со всеми, кто на нём плывёт.
— Какой ужас! Лучше бы ты этого не говорила.
— Согласна, дело неприятное. Но это моя работа, и я должна её сделать.
— Надеюсь, ты не станешь звать меня с собой.
— Нет, звать я не стану. Ты пойдёшь со мной сам.
— Я не пойду.
— Ты уверен? — тут Царица превратилась в высокую даму, ласково заглянула Алмазу в глаза, и тот произнёс:
— Пожалуйста, возьми меня с собой. Ведь ты не можешь поступить жестоко.
— Ты прав, жестокой я быть не могу, однако иногда приходится делать то, что для многих выглядит жестоким. Они просто не понимают, что происходит на самом деле. Говорят, например, что из-за меня тонут люди, а я всего лишь забираю их к себе… в страну… в страну Северного Ветра, — так её называли много лет назад, хотя сама я никогда её не видела.
— Как же ты можешь уносить людей туда, где не была сама?
— Я знаю путь.
— А почему ты её никогда не видела?
— Она лежит за моей спиной.
— Ты ведь можешь обернуться.
— Не настолько, чтобы увидеть свою спину. Нет, я всегда смотрю вперёд. К тому же, стоит мне обернуться, и я почти перестаю видеть и слышать, поэтому я просто занимаюсь своей работой.
— А откуда берётся твоя работа?
— Этого я не могу объяснить. Я только знаю, что мне нужно делать, и когда всё сделано — у меня на сердце легко и спокойно, а если нет — мне становится не по себе. Царица Восточного Ветра рассказывает — только, можно ли ей верить, иногда она такая лгунишка? — так вот, она рассказывает, что всем правит младенец, но говорит она правду или выдумывает — кто знает. Я всего лишь делаю своё дело. И мне всё одно, что выпустить шмеля из цветка, что сметать паутину с небес. Так ты не хочешь пойти со мной сегодня ночью?
— Я не хочу смотреть, как утонет корабль.
— А если я должна взять тебя с собой?
— Тогда, конечно, я должен пойти.
— Ты просто молодец. Пожалуй, пора мне стать повыше. Но сначала ложись спать. Пока ты не лёг, я не могу взять тебя с собой. Это правило касается всех детей. А я тем временем займусь чем-нибудь ещё.
— Договорились, — ответил Алмаз. — А чем ты собираешься заняться, если не секрет?
— Думаю, тебе можно сказать. Забирайся на стену.