Шрифт:
Все персонажи вымышлены ,фамилии и имена изменены , любое сходство с живущими или жившими людьми случайно.
Говорят, человек привыкает ко всему. Я бы сказал по-другому, он приспосабливается, а не привыкает. К тому, что произошло со мной в этот промозглый сентябрь, я так и не смог ни приспособиться, ни привыкнуть.
Зовут меня Андрей, по случайности угораздило меня побывать в центре политических событий моей страны в этот тревожный период. Когда я подъехал в центр города, то увидел памятник давно минувшей эпохи, а конкретно,
Зачем же мне было ехать в центр северного города? Есть уж такая профессия- журналистика, к слову сказать, очень уж неблагодарная работа, особенно если работаете вы на газетку независимую.
Надев жилет и войдя на площадь ко мне тут же подошел полковник Леонардов, суровый на вид мужик лет 45 и с седой головой, в сопровождении парочки сержантов, а ведь так и знал, что ничего путного не выйдет, не хватало еще с особым отделом сцепиться.
Я достал свою потертую пресс карту из кармана и представился, а в ответ получил
– Пройдемте для проверки документов.
– Дак вот мой паспорт, пожалуйста.
– Все равно пройдите с нами.
Ну что ж, деваться некуда, не хотелось, чтобы меня силой тащили. Когда я залез в автобус, то увидел двух граждан, лет эдак 30–40, смотрящих на меня растерянными глазами. Снова я представился и спросил о том, почему их постигла та же участь.
– Да мы вот гуляли тут, подошли к нам в погонах, сказали немедленно уйти, ну а мы что? Рады бы уйти, пусть только ответят почему, Мы ведь не нарушили ничего!
– Ясно, ну как всегда в общем, скажите имена и фамилии, сообщу в правозащитное агентство.
Затем ко мне подошел мужчина, записал данные из моего паспорта, взял объяснительную и велел выходить. Надо же! Отдельную машину для меня пригнали, за что же роскошь то такая, а как же быть ближе к народу? С трудом залез я в эту перевозную камеру и увидел в ней парня, уже не случайного, а протестующего, такое соседство меня порадовало, и мы познакомились.
– Да меня также сразу, как и тебя взяли, минуты не прошло! —Представляешь, я паспорт дома забыл, ой не легко будет.
– Да это еще не серьезно, дай им скелет динозавра, они и то определят точный год, когда жил и не привлекался ли раньше.-Ответил я
– Ручки Хоть бы сделали, мало того что продувает, Дак еще на каждом повороте падаем.
– Кажись приехали, ворота открывают, сейчас самое интересное будет.
С трудом выбрался я из этой клетки и под конвоем вошел в отдел. Задержанных оставили на первом этаже, а вот меня повели на пятый, в кабинет номер пятьсот пятнадцать. Обычный кабинет, в котором стояло три стола, на каждом из которых стояли компьютеры старых моделей и принтеры, слева стоял шкаф, длинною во весь кабинет и серебристый сейф. Майор, женщина лет сорока пяти, начала фотографировать меня на свой телефон, сославшись на то, что это для их личного пользования.
Меня попросили сесть и началась беседа непринужденно, с вопросов о моей личной жизни, интересах и друзьях, ей богу, если бы сейчас стояли советские времена, то я почувствовал бы себя узником лубянки.
– И что же вы собирались освещать?
– У меня же написано в задании-общественно-политическую жизнь, что вам не нравится?
– А откуда вы о собрании узнали?
– Из информационных источников, каких не скажу, запамятовал.
– Ну что ж, посмотрим ваши социальные сети, на предмет неприятных вещей, Сергей, войдите пожалуйста.
Вошел обычный мент лет 30, сел напротив меня с папкой каких-то бумаг и спросил.
– Это что у вас, «не поддерживай войну» , это вы о чем?
– А как же, о второй чеченской, вспомните какой ужас там был.
– А почему не о первой? Она жестче была.
– О первой тоже, не переживайте. – От моих ответов сотрудник начинал злиться, это было видно.
Затем он достал небольшую бумажку, которую я подписал, это было уведомление о явке на двадцать восьмое сентября, составление протокола по дискредитации.
Спустя неделю я узнаю, что будет снова такое мероприятие, тут-то я понял, что просто так я не отделаюсь.
Опять тот же Леонардов, тот же автобус, но сидел я там один, а напротив был майор, он был из армии, судя по форме. Взяв в руки мой паспорт, он заговорил типичным армейским басом.
– Андрей, Вам будет вручена повестка на тридцатое сентября, подпишите
– Дак ведь я студент, да и к тому же я не служил.
– С этим мы разберемся.
Что-то мне сильно не понравился его ответ, но тогда я не придал этому значения. Опять тот же холодный багажник машины и скрипучие ворота, опять тот же советский кабинет.
На этот раз было по интереснее, майор в очередной раз сфотографировала меня, а затем я спросил.
– Дак что же я нарушил в этот раз?
– А ничего, но вы же понимаете ситуацию, с точки зрения закона вы не виновны, а вот в конфликт с властью вы вступили зря. Вы, кстати, можете идти.
– А меня выпустят?
– Куда уж денутся. А к вам я домой позже зайду
– Ну это вряд ли. – Издевательским тоном проговорил я.
– Телефончик то изъятый когда вернут?
– Не волнуйтесь, через пару дней.
Вот уже и стемнело. Хорошо, что я куртку зимнюю надел, а то бы замерз. А делать дальше что? Я учащийся, на войну по закону отправить не могут, единственный шанс не попасть туда. Надо заказать справку на неделе.
Чувство тревоги меня не покидало, второй раз попался, а особый отдел ни сном, ни духом не обмолвился. Пару месяцев раньше и давно бы я сидел где-то в камере, без надежды когда-нибудь выйти. Ждать обыска? Это дело неприятное, но ведь я уже у них на мушке, затишье это мне явно не нравится. Какую участь они для меня приготовили? А оказалось все гораздо проще, решили, что лучше меня убьют на фронте, зато им руки пачкать не придется.