Страна, желанная сердцу
Шрифт:
Огня и молока им дав
В нечистой силы час – ты пригласила,
Все сознавая, зло под мирный кров.
Пред свадьбой ты была ленива и глупа,
Бродила, впутав в волосы цветные ленты;
Сейчас же – отче, мне позвольте все сказать!
–
Ты не годишься в жены никому.
ШОН:
Мать, не кричи!
МАРТИН:
Уж слишком ты сурова.
МЭРИ:
Мне горя нет, что этот дом попал,
В котором слышу
Под власть фей леса…
БРИДЖЕТ:
Ты отлично знаешь,
Что кто зовет по имени лесной народ
И даже говорит о нем открыто -
Накличет беды всех сортов под крышу.
МЭРИ:
Из злого дома унесите, феи!
Мне дайте обрести забытую свободу:
Работать по желанью и по воле отдыхать!
О феи, заберите прочь из мира скуки,
Хочу летать по ветру, вам подобно,
Скакать на гребнях океанского прибоя,
Как пламя, танцевать среди вершин.
Отец ХАРТ:
Сама не знаешь, что сейчас кричишь.
МЭРИ:
Устала
До смерти я от ваших языков!
В одном избыток строгости и скуки,
В другом – избыток опыта и знанья,
А третий жжет сильней, чем воды моря;
Четвертый о пустой любви слова бормочет,
Любовью жалкой вольность отобрал.
(ШОН ведет ее к скамье у двери)
ШОН:
Не обижай меня; ведь я не сплю ночей,
Жалея обо всем, что дух тревожит твой.
Прекрасен лоб твой, белый и высокий,
Под облаком цветов твоих волос!
Присядь ко мне – они все старики,
Они давно забыли, что такое юность.
МЭРИ:
О, ты как дверь, ведущая в наш дом,
А я – как будто бы рябиновая ветвь:
Когда смогу на двери удержаться,
То счастье принести в наш дом сумею.
(Она хочет обнять его, но, стыдливо поглядев на священника, опускает руки).
Отец ХАРТ:
Держись ее, о дочь моя, – любовью
Бог крепит нас к Себе и к очагу,
Хранящему от пропасти вне Божьего покоя,
Огней слепящих и безумия свободы.
ШОН:
Будь мир моим, я всё б тебе отдал,
Не только очагов покой, но даже
Все ослепление свободы и огней,
Желаешь коль его.
МЭРИ:
Взяла б я этот мир,
Чтоб, разломив на тысячу кусков,
С тобою вместе над калекой посмеяться.
ШОН:
Тогда б я создал мир из пламени и рос,
Без строгости, и опыта, и скуки,
Без стариков, тебя терзать готовых,
И увенчал покой недвижный неба
Светильниками – чтобы озарять твой лик.
МЭРИ:
Твой взгляд – вот свет, который мне любезен.
ШОН:
Пусть прежде мошек танец в солнечном луче
И ветерок, подувший на рассвете,
Тебе мечтою легкой наполняли душу, -
Отныне нерушимо клятва свяжет
Сердца – твое, прегордое и хладное, с моим,
Горячим; мы навеки вместе. Небо
Свернется свитком, солнце и луна погаснут,
Но твой пресветлый дух останется с моим.
(Голос поет в лесу)
МАРТИН:
Я слышу пенье. Этот голос – детский.
Поет: "Сердца печали уносятся прочь".
Слова не детские, но сладко как звучат!
Послушайте!
(Идет к двери)
МЭРИ:
Ты сядь ко мне поближе,
Слова дурные я сказала в эту ночь.
ГОЛОС:
Ветер подул, и кончается ночь,
Ветер подул над печалью души;
Сердца печали уносятся прочь,
Феи танцуют в зеленой тиши.
Белые ноги – кружит хоровод,
Белые руки манят в вышине;
Слышишь, как ветер мурлычет, поет?
Старость светла в их волшебной стране,
Речи добры тех, кто мудр и умел;
В Кулани травы трепещут всю ночь,
Ветер нам песнь промурлыкал, пропел:
"Сердца печали уносятся прочь".
МАРТИН:
Я счастлив сам, и всем желаю счастья,
Так что – пущу ее сюда погреться.
(Приводит в дом ДЕВОЧКУ – ФЕЮ).
ДЕВОЧКА:
Устала я от ветра и дождя, и света звезд.
МАРТИН:
Не удивительно: когда ночь наступает,
Лес холоден и сводит нас с ума;
Но рады мы тебе.
ДЕВОЧКА:
Мне рады здесь.
Когда я утомлюсь от жара очага,
Прочь, прочь одна из вас пойдет со мной.
МАРТИН:
О, что за странные, невнятные слова.
Замерзла ты?
ДЕВОЧКА:
Позвольте рядом сесть.
Я шла всю ночь – далекий, дальний путь.
БРИДЖЕТ:
Да ты красива.
МАРТИН:
Волосы мокры.
БРИДЖЕТ:
Тебе согрею ножки.
МАРТИН:
Верно, ты прошла
Далекий, дальний путь – не видел прежде я
Ни разу твоего лица. Устала, голодна?
Вот хлеб, вино.
ДЕВОЧКА:
Вино мне слишком горько.
Мне, бабушка, дадите сладкой пищи?
БРИДЖЕТ: