Страницы жизни русских писателей и поэтов
Шрифт:
В 1819 году Ивану Андреевичу исполнилось 50 лет. К этой дате вышли "Басни Ивана Крылова" в шести частях и последовало повышение по службе до библиотекаря императорской Публичной библиотеки и избрание в действительные члены Общества любителей русской словесности при Московском университете. Через четыре года он получит золотую медаль от Российской академии за литературные заслуги.
К пятидесяти годам он стал более полным, одутловатым, флегматичным, осторожным в высказываниях. Об уюте своего жилища мало беспокоился, но для украшения стен купил несколько картин в позолоченных рамах.
П.А.Вяземский так охарактеризовал Крылова: "Крылов был вовсе не беззаботный, рассеянный и до ребячества простосердечный Лафонтен, каким слывет он у нас… Но во всем и всегда был он, что называется, себе на уме. Басни были призванием его как по врожденному дарованию, так и по трудной житейской школе, через которую он прошел. Здесь и мог он вполне быть себе на уме, здесь он мог много говорить не проговариваясь; мог, под личиною зверя, касаться вопросов, обстоятельств, личностей, до которых, может быть, не хватало бы духа у него прямо доходить".
Подтверждением его трудоспособности может говорить и такая "мелочь", что на спор с Гнедичем, самостоятельно выучил греческий язык, свободно читая Гомера, Эзопа, "Илиаду". Однако французский критик Лемонте, заявил, что Крылов не знает языков. А.С.Пушкин встал в защиту: "Крылов знает главные европейские языки, и сверх того, он, как Альфиери, пятидесяти лет выучился древнему греческому. В других землях таковая характеристическая черта известного человека была бы прославлена во всех журналах; но мы в биографиях славных писателей наших довольствуемся означением года их рождения и подробностями послужного списка…"
В январе 1823 года за литературные заслуги Крылова удостоили золотой медали Российской академии наук.
В 1824 году умер брат Левушка. Теперь Иван Андреевич остался совершенно один, став более скрытным, немногословным, а если говорил, то чаще соглашался с собеседником. Лишь с Е.М.Олениной он поделился своим горем. "У меня, Елизавета Марковна, – говорил Иван Андреевич, – было на свете единственное существо, связанное со мною кровными узами: у меня был брат. Недавно он умер. Теперь я остался один".
Весной 1825 года с Иваном Андреевичем случился мозговой удар. Забота в доме Олениных и лучшие доктора Петербурга, восстановили его здоровье. Приняла участие в судьбе больного и вдовствующая императрица Мария Федоровна, жена Павла I, пригласив в Павловск. Чудная природа, внимание, отличный стол положительно сказались на здоровье баснописца, но в роскоши он чувствовал себя одиноким. Написав басню "Василек", он прочитал Марии Федоровне.
В глуши расцветший Василек
Вдруг захирел, завял почти до половины
И, голову, склоняя на стебелек,
Уныло ждал своей кончины;
Зефиру между тем он жалобно шептал:
"Ах, если бы скорее день настал,
И солнце красное поля здесь осветило,
Быть может, и меня оно бы оживило?"
Чуткая
В 1825 году вышло семь книг басен Крылова.
После болезни на Крылова временами накатывала тоска, разочарование. Строй невеселых мыслей его отступал под валянием встреч с К.Рылеевым, Н.Муравьевым, С.А.Бестужевым, состоящих в тайном "Северном обществе". Сам Иван Андреевич состоял членом "ланкастерного" Общества взаимного обучения, организованного будущими декабристами. Об этом в "Сыне отечества" сообщалось, что "изъявили желание содействовать трудам комитета общества: князь Трубецкой, Никита Муравьев, Бурцев, братья Муравьевы, Кюхельбекер, Крылов". Все перечисленные, кроме Крылова, примут участие в декабрьском восстании 1825 года на Сенатской площади Петербурга. Баснописец участия в восстании не принимал, но наблюдал за ним со стороны.
Басни Крылова печатались в журнале Общества взаимного обучения и в "Полярной звезде" Герцена и Огарева. На басню "Крестьянин и овца" откликнулся А.Бестужев. Он писал: "И.Крылов возвел русскую басню в оригинально-классическое достоинство. Невозможно дать большего простодушия рассказу, большей народности языку, большей осязаемости нравоучению, В каждом его стихе виден русский здравый ум. Он похож природою описаний на Лафонтена, но имеет свой особый характер; его каждая басня – сатира, тем сильнейшая, что она коротка и рассказана с видом простодушия".
Общаясь с "новыми людьми", Иван Андреевич не совсем понимал их стремлений, считая, что полную свободу нельзя давать народу и общество силой не изменить, а просвещение и воспитание – главные силы преобразований.
Часть этих мысли он отразил в басне "Конь и Всадник". Всадник ослабил поводья и Конь, почувствовав свободу, помчался неуправляемый, свалился в овраг и разбился. Мораль:
Как ни приманчива свобода,
Но для народа
Не меньше гибельна она,
Когда разумная ей мера не дана.
О положении в России после декабрьского восстания А.И.Герцен писал: "Первые годы, последовавшие после за 1825 годом, были ужасны. Понадобилось не менее десятка лет, чтобы человек мог опомниться в своем горестном положении порабощенного и гонимого существа. Многими овладело глубокое отчаяние и всеобщее уныние. Высшее общество с подлым и низким рвением спешило от всех человеческих чувств, от всех гуманных мыслей".
Этими строками можно объяснить и поэтическое молчание Крылова. Лишь в 1829 году "Северные цветы" напечатали его басни "Пушки и паруса" и "Бритвы", в которых явно прослеживались события на Сенатской площади в декабре 1825 года
6
Показной характер либерального правления Александра I, обещавшего благоденствие народу победителю в войне с Наполеоном, Крылов раскрыл в басне "Мирская сходка", начав словами:
Какой порядок ни затей,
Но если он в руках бессовестных людей,
Они всегда найдут уловку,
Чтоб сделать там, где им захочется, сноровку.
В овечьи старосты у льва просился волк,
Стараньем кумушки лисицы
Словцо о нем замолвлено у львицы…
То велено звериный весь народ