Странная пара
Шрифт:
Фары осветили покосившийся дорожный указатель. Гагарин проехал мимо, потом вдруг резко затормозил.
– Что?
– Не знаю, – некоторое время экстрасенс сидел неподвижно. – Чего-то почувствовал.
Он вновь дал задний ход и опять остановился. В свете фар был хорошо виден указатель – покосившийся, погнутый, с цифрой восемь. Вероятно, номер дороги…
– Чем-то меня эта штука смущает… – пробормотал Гагарин. – Крутит и крутит что-то… Давай-ка выйдем.
Они вышли. Иванка испуганно оглядела обступавший их со всех сторон
– Иванка…
– Да? – Она метнулась к нему.
– Смотри… вот в таком ракурсе… – он повернул ее за плечи. – Что видишь?
Иванка некоторое время разглядывала погнутый указатель, ничего не понимая. Потом медленно, неуверенно произнесла:
– Если вот так смотреть, то на тройку похоже.
– Цифра «три». Она. Не восемь, а – три… Не номер дома, а номер дороги!
– Это здесь? Это здесь, да?
– Тихо… Не мешай пока. – Гагарин поднял руку и выставил перед собой ладонь. Повернулся сначала в одну сторону, затем в другую, словно сканируя ладонью пространство.
– Там что-то есть, – резко произнес он и пошел вперед. Иванка, проваливаясь в снег, бежала за ним.
Впереди, в лунном свете, показались одноэтажные домишки.
– Тебя туда тянет?
– Да. Это дачный поселок. Не знаю, заброшенный он или нет… Общее ощущение пустоты идет. Возможно, люди сюда только летом приезжают, сад-огород копать, – бросил через плечо Гагарин.
Задыхаясь, девушка бежала за ним, увязая в снегу. Но отставать не собиралась.
– Значит, Эмиль или кто там еще… его помощники – они не стали прятать Риту в той деревне, в которой жил Крюков в детстве? – крикнула она.
– Нет. Я тебе говорил – не всегда точно можно расшифровать видения… Я ошибся. Стоп. – Гагарин остановился, повернулся к девушке.
– Что? – пытаясь отдышаться, спросила Иванка.
– Знаешь, это все как раз укладывается в логику Эмиля. Он специально оставил Риту именно здесь – для того, чтобы ее нашли потом. Весной. Весной бы сюда приехали люди – для того, чтобы сажать рассаду, копать землю и… Ее бы нашли тогда. Точно. Зачем прятать тело в заброшенной деревне? Их слишком много, таких деревень, по всей России. Тело могут и не найти никогда. А это неинтересно. Пока Крюков ищет Риту – он не теряет надежды. А Эмиль хотел, чтобы Крюков мучился.
– Почему ты говоришь – «тело»? – со страхом произнесла Иванка. – Ты чувствуешь, что Риты уже нет в живых?
– Будет тело, если мы не найдем ее сейчас… Без еды человек может прожить неделю, без воды – дня три, четыре. Уже столько времени потеряли! – Гагарин снова поднял ладонь, сканируя пространство. – Кажется, туда… Там что-то чувствую.
Он опять побежал, Иванка – за ним.
– Но ты так и сказал Крюкову… Что Эмиль знает, как сделать своему бывшему другу больней! Ты ни в чем не ошибся, Дима.
– Ошибся! – нетерпеливо возразил Гагарин. – Я понял, чего добивается Эмиль, но не понял, где надо искать. Я не то место указал… Сюда.
Он остановился перед одноэтажным деревянным домом, огороженным по периметру сеткой-рабицей. Одна из секций забора была повалена. Дом был старый, почерневший от времени, с заколоченными окнами. Гагарин направился через пролом – во двор, засыпанный снегом.
– Здесь? – Иванка не отставала. – Точно? Ты уверен?
– Не знаю. Но меня тянет именно сюда.
Гагарин поднялся на крыльцо. Толкнул дверь – та была заперта. Тогда он поднялся на цыпочки, пошарил под притолокой – с глухим звуком на деревянные половицы упал большой ключ. Иванка уже не спрашивала своего возлюбленного ни о чем – она прижала руки к груди и твердила мысленно: «Только бы она была здесь… Только бы Рита оказалась жива!»
Ключ заскрежетал в замке. Дверь распахнулась, и Гагарин шагнул в темноту. Крикнул оттуда:
– Погоди… Я свет включу.
Через несколько мгновений в прихожей старого дома вспыхнула лампочка. Иванка осторожно перешагнула порог – перед ней простирался длинный коридор, отделанный вагонкой. На стене висело какое-то тряпье, в углу была свалена старая обувь. Тут же стояли лопаты и грабли. Похоже, дом и вправду имел хозяев.
Иванка пошла следом за Гагариным. Оказалась в небольшой комнатушке, обставленной очень бедно. Обшарпанная мебель, голая лампочка под потолком. На стене фотография годов семидесятых прошлого века (судя по прическам и одежде), на ней двое, мужчина и женщина, прикасаясь друг к другу висками, смотрят с портрета, улыбаясь. Наверное, сейчас эти люди – уже на пенсии. Старики, которые выращивают картошку на своем участке под городом…
– Иванка! – крикнул из другой комнаты Гагарин.
– Да! Иду, – отозвалась она.
…Другая комната была хозяйская спальня.
Тоже все бедно, убого, просто. Минимум мебели – голая лампочка едва мерцает под потолком. В углу, за занавеской – широкая, очень высокая двуспальная кровать, вся заваленная матрасами и вылинявшими, пестрыми одеялами.
Возле нее и стоял Дмитрий.
Иванка бросилась к нему, заглянула в ворох тряпья.
На кровати, укутанный в одеяла так, что едва нос торчал, лежал кто-то. Прядь рыжих волос, лоскут огненно-красного платья… У Иванки едва ноги не подкосились.
– Жива? – дрожащим голосом прошептала девушка, потянувшись вперед. Откинула одеяло.
Она. Она! Дочь Крюкова была бледна, под глазами – черные тени. Впавшие щеки. «Три дня она здесь…»
– Рита… Риточка! Почему она молчит? Это… всё?!.
– Ничего не все, – сказал Гагарин. – Сейчас я ее в одеяло заверну… Помогай. Отнесем ее к машине.
– Жива? – опять вскрикнула Иванка, ничего не понимая, находясь в каком-то эмоциональном ступоре.
– Да жива она, жива. Без сознания только. Ты смотри, ей даже замерзнуть не дали. Знаешь зачем? Чтобы подольше мучилась…