Странная пара
Шрифт:
Чтобы ни случилось – ни за что и никогда.
Потому что хватит уже. И так последнего друга потерял, Ибрагима. Теперь терять больше нечего.
«Как нечего? – возразил голос внутри. – А ты сам? Ты-то пока еще жив!»
– Ну и хорошо… – пробормотал Дмитрий, спрятав лицо в ладонях. – Ну и отлично. Значит, мне еще есть чем платить!
Он замер, постепенно отрешаясь от всего.
…Туман. Густой, плотный – хоть ножом его режь. Воздух с трудом проходит в легкие. Дмитрий сделал шаг вперед – тело с трудом повиновалось ему. Еще шаг. Туман не пускал его
«Иванка! Иванка, где ты!» – позвал он. Голос терялся, глох. Но, может, она услышала?..
«Иванка!» – заорал он что было сил.
Чей-то вздох. Она совсем близко… Еще шаг, еще…
Туман вдруг рассеялся, и Дмитрий увидел смутный силуэт. «Иванка!» Преодолевая сопротивление пространства, экстрасенс постарался приблизиться к девушке. Это была она, его Иванка. В джинсах, короткой куртке, светлые волосы вьются по ветру…
Там, в Зазеркалье, она выглядела такой же милой, такой же волнующе-нежной. «Жива?» – с замиранием сердца он поймал ее взгляд.
О да, жива. Но с каким страхом и отчаянием она смотрит… Обреченность в ее взгляде очень не понравилась Дмитрию. Иванка в опасности…
Где она? Эмиль все еще с ней? Что там происходит?
Перед глазами Дмитрия промелькнуло еще несколько картинок, и он резко вынырнул из транса.
Пошатываясь, Гагарин покинул здание, остановился посреди большой площадки и постарался перевести дух. Сил почти не было – как всегда после вхождения в транс.
Вороны летали над лесом, кричали хриплыми, тревожными голосами – и крики этих птиц напомнили экстрасенсу о смерти.
Он поднял голову, огляделся. Справа, в помещении, напоминавшем ангар, зияла распахнутая дверь. Что там? Какой-то инвентарь?
Острый зимний ветер бил прямо в глаза, залеплял кожу ледяной коркой. Не сбрасывая скорости, Эмиль давил на газ, хотя прекрасно понимал, сколь опасно мчаться по насту.
Девушка сзади заворочалась.
– Тихо! – крикнул Эмиль повелительно. – Сиди тихо, я сказал!
Снегоход подскочил на небольшом пригорке, пролетел в воздухе несколько метров, потом бухнулся в снег, подняв облако алмазных брызг, и снова заскользил вперед. Здорово тряхнуло…
– Эй, ты жива там? – не оборачиваясь, спросил он.
Без ответа.
Эмиль никого и никогда не боялся. Наоборот, риск, ощущение близкой опасности его только распаляли. Чувство полной, абсолютной безнаказанности не покидало Эмиля. «Бог хранит меня!» – не раз хвастался он. Вот и сейчас он мчал, не думая ни о чем. Последствий заварушки на турбазе он тоже не боялся. Обойдется и в этот раз.
Знакомых в полиции много, кому денег даст, кому пообещает кой-чего… Откупится. Вроде кого-то из его ребят убили – тоже не страшно. Их семьям деньжат подкинет, все чин чином. На него никто не покажет, все его боятся.
Дело замнут, забудут. Да и Крюкову не с руки переполох поднимать, у него тоже рыльце в пушку. Пошумел, повоевал старый приятель, скоро утихомирится. А может, и навсегда угомонится («Куда я ему попал? В грудь?»). Так-то еще лучше. Так только он, Эмиль, хозяином в этих местах станет.
Всё обойдется. Главное – уйти вовремя.
Уйти, пересидеть, сделать несколько важных звонков, повернуть ситуацию в свою пользу… В конце концов, это Крюков налет на турбазу устроил!
Остается помощник Гагарина, татарин тот, которого пришлось еще сегодня пристрелить? Ой, да не смешите. В морге доктор даст справку – мужик умер от переохлаждения, вызванного алкогольным опьянением. Сколько уж таких бумажек написали… Никто против него, Эмиля, в Дольске не пойдет. А нечего было татарину топором перед собой махать!
В принципе, он, Эмиль, не злой. Он справедливый. Специально никому не гадил. Только ответные действия предпринимал. Защищался!
И не садист-маньяк он… Вон, дочку Крюкова – вообще даже пальцем трогать запретил. В одеяльце велел закутать. Пусть лежит в домике, своей смертью умирает. Не он, Эмиль, убивал – сама умерла!
Но не умерла. Спасли. Колдун, говорят, помог Крюкову найти Ритку. А ведь мерзкая девка она, эта Рита, пробу на ней негде ставить… Жалко даже ее отца.
Да, жалко Крюкова! Эмиль к нему всегда по-хорошему относился. Друзья детства, огонь-воду вместе прошли. Вместе дело начинали, вместе богатели. И еще богаче стали бы, если б Володька не стал ерундой страдать. Типа, он теперь белый и пушистый… а Эмиль – сволочь и бандит недорезанный. Лицемер он, Володя Крюков.
И такую подлость этот Володька придумал, в тюрьму решил его, старого друга, засадить… Взрыв на фабрике подстроил, во всем его, Эмиля обвинил. А все равно не вышло ничего у Володьки.
Но подлость, подлость-то какая! Предатель он, Володька. Душеспасительными разговорами прикрывался, а на самом деле все себе захотел забрать. Единственным хозяином Дольска решил стать. О, змей, змей он…
Когда Эмиль думал о бывшем друге, даже сердце немело от праведного гнева.
Девушка позади опять зашевелилась.
– Тихо там! – заорал Эмиль. – Всмятку расшибиться хочешь?..
Девушку он себе возьмет. Она ему нравится. С виду овечка, а внутри у нее – огонь. Это сразу чувствуется. И он ей тоже нравится. Как он может ей не нравиться, если всегда всем девушкам нравился и они его любили – всегда…
С того самого момента, как убили Ибрагима, а ее затолкали в черный джип, Иванку преследовала навязчивая мысль, что все происходящее – только сон. Страшный сон… Только вот проснуться почему-то не получается.
…Ее долго везли куда-то, натянув на голову мешок, потом вытолкнули из машины, повели.
Иванка слышала, как хрустит снег под ногами, потом какие-то ступени – она стукнулась о них ботинком, запнулась, но ей не дали упасть – держа под локти, пронесли над ступенями, потом телом внезапно ощутила тепло, идущее со всех сторон. Они в каком-то помещении.
Мешок с ее головы сорвали.
И, первое, что Иванка увидела – лицо Эмиля.
– Ты как? – дружелюбно спросил тот.
Иванка невольно отшатнулась. Потом огляделась.