Странница
Шрифт:
Сайла задумалась. Сегодня утром она уже не была так в этом уверена. Тейт смотрит на Налатана как-то по-иному. С большим… вниманием, что ли? Хотя строить какие-то предположения о Тейт — неблагодарное занятие. Слепая преданность Додою делает ее поведение непредсказуемым.
А Конвей сегодня за завтраком был, пожалуй, более компанейским, чем обычно. Даже его собаки повеселели. Может, он разобрался с какой-то мучившей его проблемой?
Но, похоже, это не сблизило его с Лантой. Сайла бросила взгляд направо, где, глубоко надвинув капюшон, в сотворенном собственными руками одиночестве ехала маленькая Жрица. Туман был отличной декорацией для
Конвей держался рядом с Налатаном. Еще одна загадочная парочка. После того как Налатан пригрозил убить Конвея, их водой не разлить. О чем они говорят? О битвах. Налатан, словно стараясь убедить, что он самый опасный противник на свете, рассказывал восхищенному Конвею, как наносить удары, отражать их, как делать ложные выпады. От этих разговоров Сайла готова была завыть. В свою очередь, Конвей разрешил Налатану проехать на Вихре. Для Сайлы это оказалось полной неожиданностью. Как и для Вихря. Целый день Налатан был в центре внимания и вел себя, как он сам выражался, «вполне прилично для фермера». Но все равно Вихрь выносил его с трудом.
Почти бесшумно подъехала Тейт. Обменявшись молчаливыми, почти заговорщическими улыбками, женщины продолжали скакать бок о бок. Сайла невольно стала думать о Тейт — о ее дружбе, о ее неоценимой помощи в поисках, в который раз приходя к мысли, что ей необыкновенно повезло с подругой. Переполненная благодарностью, она повернулась к черной женщине.
— Я думала о тебе, Доннаси. И знаешь, почему?
Тейт начала шутливо обороняться:
— Если ты о том подгоревшем мясе вчера за ужином, то я здесь ни при чем. Вчера была не моя очередь готовить.
Сайла весело рассмеялась:
— Да нет, я хочу поговорить о вещах поважнее. Думаю, ты единственная женщина, которая в состоянии понять, почему я так рада, что решилась отправиться в Кос.
Тейт терпеливо молчала, ожидая разъяснений. Сайла продолжала:
— Я сама поняла это только сегодня утром. До меня вдруг дошло, откуда во мне такая одержимость. Я ведь давно решила отправиться на поиски Врат, давно добивалась этого. Но все здесь гораздо важнее. Я могу показаться слишком самонадеянной, но дело вовсе не в этом. Я поняла, что нахожусь в центре чего-то гораздо более грандиозного, чем могла себе представить. Доннаси, я слышу, как мир по ту сторону Врат зовет меня.
— Почему ты полагаешь, что я в состоянии понять это? Это ведь твои поиски, не мои.
— Потому что ты воин в такой же степени, как и женщина. Ты понимаешь, что такое борьба и власть. И влияние, где-то даже господство. Да, именно это слово отражает то, к чему ты стремишься. Не ради выгоды, а ради порядка и спокойствия в окружающем тебя мире.
Словно испытывая неудобство, Тейт поерзала в седле. Было видно, что она не может полностью согласиться со словами подруги.
— Мне не очень просто совладать с моей лошадью. И, конечно, хотелось чувствовать себя в седле спокойнее. Но при чем тут господство?
Слишком увлеченная своими доводами, чтобы ощутить
— Можно спорить о выборе точных слов, но, по существу, я права. У нас есть цели. И ничто нас не остановит на пути к ним. А если этот мир нас чем-то не устраивает, его придется менять.
Поглощенная мечтами о будущем, Сайла даже не заметила, как Тейт ускакала прочь, а ее место заняла Ланта.
Путники поднялись на вершину гребня, где уже ничто не закрывало грандиозный вид на огромный залив, глубоко вдававшийся в сушу. У узкого входа в него на дальнем берегу возвышалась огромная отвесная скала. Ближний берег был еще покрыт туманом, но и там смутно вырисовывался такой же могучий утес.
Побережье залива было причудливо и живописно. По изрезанной береговой линии были разбросаны многочисленные фиорды и устья впадающих рек.
На дальнем берегу густой лес спускался по склонам гор к самой воде. Местами яркая зелень разрывалась трещинами от землетрясений и белыми пятнами скал. В лучах солнца в заливе нежился остров. С того места, где стояла Сайла, земля походила на лоскутное одеяло из деревьев и лугов, окруженное серо-зелеными водами.
У самой воды на берегу довольно большой бухточки стоял город, не окруженный крепостными стенами. У пристани роились многочисленные рыбацкие лодки. Еще больше лодок было в море, некоторые стояли на якоре, другие, подняв паруса, рассекали воду, оставляя за собой белый пенящийся след. В своем прекрасном величественном покое город напоминал Сайле драгоценность.
Отдельно от города на небольшом мысе возвышался каменный форт, всем своим видом выражая господство над соседними поселениями. Перешеек пересекали три стены — от воды до воды. За ними был вырыт ров, перед которым была возведена еще одна стена, что превращало укрепление в рукотворный остров.
Внутри форта стоял замок правителя Коса, Капитана. Гатро рассказывал о голубой черепице на крыше здания. И теперь она гордо сверкала у них перед глазами, вызывающе яркая, как оперение сойки.
Замок состоял из трех частей. Широкое здание, направленное с запада на восток, соединяло два более узких крыла, вытянувшихся с севера на юг. Сайла подумала, что замок напоминает букву «Н».
Она тут же прогнала эту мысль прочь. Произнеси подобное вслух, и могут решить, что ты пытаешься научить кого-то читать.
Продолжая рассматривать замок, Сайла заметила внутренний дворик, окруженный зданием с голубой крышей. С противоположной стороны замка, прямо за южной стеной форта, виднелся прямоугольный бассейн.
Ее созерцание было прервано громким вздохом Ланты.
На западе у входа в залив ветер наконец открыл перед ними все, что было скрыто прежде. Словно стряхнув с себя остатки тумана, перед ними поднялись поражающие своими размерами и в то же время продуманными пропорциями громады, в которых Сайла сразу же признала знаменитые творения гигантов.
Ворота.
Легенда гласила, что огромная монолитная серая колонна в северной части прохода была сваей. Ее установили гиганты, чтобы навесить на нее ворота и закрывать выход в море из залива. Южная сторона сваи была шершавой и выщербленной. Согласно легенде, здесь крепились петли. У ее основания росли деревья, и их ветви и молодые побеги проникали в трещины и выбоины когда-то гладкой поверхности. Пронзительно чистые, как снежинки в солнечных лучах, кружили над колонной чайки. Белые полоски на фоне серых стен указывали места, где садились птицы.