Странничка. История книг
Шрифт:
А потом столь же неожиданно она исчезла с прилавка.
– Вот те на, – произнёс Том.
– Вот это да! – сказала потрясённая Сказка. – Его не стали рассматривать, как других, а сразу же купили!
– Видно, он и вправду Бест! – произнесла изумлённая Маг.
– Свои слова он подтвердил личным примером. Вот почему я не хотел ему ничего говорить. Он заметен, успешен, а мы – нет.
Сказав это, Холмс загрустил.
– Выходит, Бест прав? – произнесла Сказка, которой, глядя на него, тоже стало грустно. – Выходит, наши авторы… просто ошиблись
– И прав и не прав. В жизни всё не так просто, как на словах. Может быть, нашим авторам и вправду не хватило чего-то… но только не все должны быть такими, как Бест, – сказал Холмс.
– И успех тоже бывает разным, – продолжила его мысль Маг. – Таких, как Бест, читают миллионы, но на самом деле важно, чтобы нас полюбили…
– И даже, если книгу полюбит один единственный человек, она уже написана не зря, – сказала страничка.
– А если нет… – тихо промолвила Сказка, – если никто, совсем никто её не полюбит, что тогда?..
А в Томе слова странички пробудили его первые воспоминания о жизни. Он увидел своего автора, почувствовал, как автор создаёт его. Будучи младенцем, Том одновременно находился в нескольких разных местах, на нескольких черновиках, и его трудно было прочесть из-за неразборчивого почерка и многочисленных исправлений. Он вспомнил, как автор любил его, и как сомневался в нём; как считал его важным произведением, и как в этом разубеждался; как мечтал о том, что его детище станет семейным достоянием и будет переходить от потомков к потомкам; как долго думал над предложениями, брался за голову и в сердцах произносил: «Ну, какой из меня писатель?! Не писатель, а дурень старый, вбивший себе в голову, что должен написать роман!» Лежа посреди горы книг в доме, где топился камин, Том сказал, что старик зря старался, что никому его труд, кроме него самого, оказался не нужен. Но сейчас он чувствовал себя благодарным, сейчас ему хотелось сказать своему автору: «Даже если не найдётся тот единственный читатель, который меня полюбит, я был и останусь навсегда частью твоего сердца и разума».
Переживания Тома помогли ему успокоить Сказку:
– Всё будет в порядке, дорогая. Вот увидишь, всё будет так, как должно быть. Иначе, зачем бы с нами приключилась эта история? Страничка неспроста нас разбудила, будь уверена, – ведь даже старый Том поверил.
В это время другие книги заспорили по поводу покупки Беста и по поводу самого Беста. Холмс прислушался к тому, что они говорят, но ничего не сказал, а только нахмурился.
– Никто не знает, каков этот Бест, – сказала Маг, – о чём можно спорить?
– Не обращайте внимания, им просто охота поговорить. Когда и с кем они в последний раз беседовали?! – сказал Том.
– Беседа и пустые разговоры – абсолютно разные вещи, мой друг, – заметил ему Холмс.
– Впрочем, их можно понять, – они просто обеспокоены тем, что за всё время, что провели здесь, ими мало интересовались, – задумчиво произнесла Маг.
– Так, так… и, между прочим, соглашусь с вами по поводу успеха, – вдруг кто-то поддержал её мысль. Этим кем-то снова оказался Бест. – Я был бы не прочь поговорить с вами об этом ещё, но, увы, нет времени…
А времени у него не было потому, что последние слова он произнёс, уносясь с прилавка.
– Следом за своим двойником, – произнесла Маг. – Вот вам и успех, – такой книге лишь стоит о нём заговорить…
– Как это здорово! – с восторгом произнесла Сказка.
– Какое везение! – мечтательно произнёс Том, который после воспоминаний о детстве испытывал благосклонность ко всем, не исключая и успешного мистера Беста.
– Не везение, а закономерность, мой друг! – поправил его Холмс. – Этот Бест, наверняка, замечательная книга.
– Полностью согласен с вами, – бодро сказал Том, чем вызвал удивление друга.
Покупка второго, а затем и ещё нескольких экземпляров Беста, между тем, странно подействовала на разговорившиеся вокруг них книги. Все они, как по команде, смолкли.
– Что происходит? – тихо спросила Сказка. – Почему они все вдруг…
Народу на ярмарке прибавлялось, в результате чего книги всё чаще покидали прилавки, и на них уже не возвращались.
– Неужели… – промолвила Сказка, и в поисках ответа на незаконченный, но понятный всем вопрос поочерёдно остановила взгляд на каждом из друзей.
Холмс, Маг и Том молчали.
– Всё так, – сказала ей страничка, – здесь наши дороги расходятся…
– Но… – промолвила Сказка в неуверенности.
– Мы хотели попасть в библиотеку, но – мне так кажется – чудо уже произошло с нами. И если здесь пути наши разойдутся, значит, так должно быть, – сказал Том.
– С учётом того, что книгам полагается стоять на полках или лежать на столе, а не странствовать по свету, это действительно чудо, – сказал Холмс. – Мы шли за ответом… что ж, возможно, настало время его узнать.
– Всё в порядке, Сказка. Если мы и расстанемся, то лишь потому, что обретём своего читателя, – сказала Маг.
– Но я, кажется, уже обрела то, что не хотела бы потерять, – промолвила Сказка. – И не уверена… не знаю, что для меня важнее: читатель или вы, возможность странствовать вместе с вами…
– Всё это скоро забудется, – сказал ей Холмс, – ты обретёшь читателя, а вместе с ним и новых друзей, среди которых, я уверен, будет немало сказок.
– А как же страничка? Ведь её же никто не купит. Что будет с ней?!
Пока все думали, что ответить на это Сказке, страничка произнесла:
– Не волнуйтесь обо мне, – всё, что могло со мной случиться, уже случилось.
– Но разве тебе не хочется узнать, частью какой книги ты являешься? И, может быть, ты бы узнала это, если бы мы всё-таки дошли до библиотеки, – сказала ей Сказка.
На этот раз задумалась страничка. А Маг сказала:
– Я, кажется, понимаю. Страничка – не книга… и она говорит так не потому, что хочет нас успокоить, а потому, что так чувствует. Может быть, в её жизни, действительно, произошло всё, что должно было произойти.