Странник удачи

Котенко А. А.

Мы оставили нашу гостью до утра и отправились спать, когда и положено, то есть, ночью. Зато с восходом солнца мы вновь окружили облаченную во все черное гостью. Наши наемники, казалось, целую ночь отирались рядом с гостьей, пытаясь ее разговорить и утешить, только наутро я заметила, что у одного глаз подбит, у другого расцарапана щека, а у третьего отсутствовал передний зуб… Оказывается, наша несчастная женушка вполне способна задать мужикам жару. Странно, что она не смогла дать отпор своему мужу-дебоширу. Но в тот день я почему-то не обратила на этот факт должного внимания. Возможно, зря.

Она так и сидела, не показывая лица, как у нее только руки и ноги не затекли.

Сорро прекрасно понял, что женщина ослаблена, и потянул ее за плечи к себе. На что надеялась эта худая высокая девушка, когда забиралась к нам на корабль - не мне знать, но того, что на палубе окажется силач вроде Сорро, она точно предвидеть не могла.

А разбойник поставил ее не ноги и пристально уставился в ее светло-голубые глаза. Посмотреть внимательно - это создание мог назвать южанкой только сумасшедший. Она не походила не только на жительницу Джанубтераб, но и на уроженку любой другой земли Инселерда. У сбежавшей жены были яркие красные волосы, подстриженные так коротко, как и мужчины в Нордэрде не стригут. А у меня на родине мужчины носили волосы до плеч. На ее худом бледном лице не читалось и капли кошмара от того, что незнакомый мужчина посмотрел ей в лицо.

Как мне шепнул Сунна, коренная жительница Джанубтераб сразу бы отвернулась. А эта не спуская глаз с разбойника, оценивала его взглядом.

– Кто ты, дроу подери?
– Рэтти потянула странную ночную гостью к себе.

– Оставьте меня в покое, - буркнула девушка, и больше ничего не говорила.

– 'Огненная стрела', - Сорро потянул несчастную женушку к себе и заключил ее в объятьях, - не то место, где можно отсиживаться до самой Шамсмадены и не сказать и слова. Кто ты, откуда, зачем тебе надо в столицу?

Думаю, у разбойника было больше вопросов, просто он их приберег на потом.

Гостья поправила черный южанский балахон на худых, как можно было разглядеть даже из-под толстой одежды плечах, и уселась обратно в свой угол.

– Ладно, расскажу.

Вот и хорошо, с Сорро лучше не спорить.

Кани, как она представилась, действительно, была замужем за богатым местным жителем. Еще одним откровением беглянки стало то, что она родилась в Милагро, но в скором времени переехала с родителями в Централь. Это объясняло ее необычную болезненную внешность. И я, и Сорро, и наши товарищи слышали, будто жители центральских земель настолько обленились и положились на своих железных помощников, что истощали. Девушку, оказывается, обманули. Родом Кани была из не очень богатой семьи. Так что, достигнув совершеннолетия, она первым делом оформила разрешения на выезд за граничные горы и отправилась искать работу в зонах отдыха. По договору, что составили с ней работодатели, она должна была несколько лет развлекать посетителей одного ресторанчика на Сахре. Подобный заработок не очень обрадовал хрупкую централку, но отказываться было смерти подобно, да и деньги хотя бы на возвращение домой отсутствовали. Так бы и работала Кани, если бы одним из клиентов девушки не оказался южный работорговец, который похитил ее с острова и отвез на ярмарку невест в Минаю, что расположена к северу от места отдыха центральцев. Там, как говорила сбежавшая жена, ее и продали Маэзу.

Первые несколько месяцев Кани в нем души не чаяла. Она даже радовалась, что кто-то увез ее из ресторанчика от назойливых клиентов в этот дикий южный городок. Она ни разу не ходила на берег, чтобы посмотреть на улетавшие с Сахры крылолеты, в одном из которых она должна была возвращаться домой. Самое страшное не заставило себя долго ждать. У мужа не пошли дела с работой, и он начал с горя много пить. А когда перебродивший виноград брал его разум под свой контроль, молодой жене и попадаться на глаза мужу было страшно. Он рвал на ней одежды, привязывал несчастную женщину руками и ногами к столбам на веранде, а потом при людях, показательно избивал.

Слушать подобное было очень страшно. А мне, кстати, слабо верилось в подобные ужасные россказни. Слишком хорошо выглядела беглянка для несчастной жертвы. Подозрительно беспечно было ее лицо, когда она говорила об ужасах пережитого. Не сравнить ее с Рэтти, которая, глотая слезы, сбивчиво пересказывала нам свое житье-бытье со злым капитаном, а по вечерам смазывала полупрозрачным голубеньким зельем шрамы на спине и бедрах.

Но гостья развеяла мои подозрения тем, что прошла уже неделя, как она сбежала из Минаи, и все синяки успели зажить, а эмоции притупиться.

– Ну что же, будешь другом, Кани?
– я протянула девушке руку.

И та, потупившись, пожала мне ее. Слаба она была, пальцы с трудом сжали мою ладонь.

А потом я проводила нашу новую подругу в каюту и рассказала обо всем, что произошло с нами. Мои товарищи одарили меня при этом каким-то недобрым взглядом, но я их уверила, что все будет замечательно: Кани надо как можно скорее сбежать из Джанубтераб, она в политические игры Централи не вовлечена, так что, бояться нам нечего.

– Я плохих людей за тысячу размахов чую, - подмигнув Сорро и Рэтти, - сказала я.

Лукавила. Да! Признаюсь. Да, я ошиблась в разбойнике и пиратке. Я не сразу начала доверять им. Но хорошего человека я всегда выделяла из толпы. А раз моя интуиция подсказала, что Кани можно верить, то не возникло опаски раскрывать перед жительницей Централи все карты. По крайней мере, если вдруг нам понадобится пройти в окруженное горами государство, то это женщина нам обязательно поможет.

Уже через час несчастная жертва мужниных побоев мило улыбалась всем нам, несмотря на то, что мои спутники не желали с ней и словом обмолвиться. Поэтому я осталась единственной доброй душой, способной поговорить с Кани. Я прекрасно понимала, что окажись девушка в Шамсмадене в южной одежде, ее тут же отправят обратно к мужу, поэтому я не придумала ничего лучше, как переодеть ее в костюм одного из матросов.

Кани смущенно посмотрела на меня, когда я достала тряпки пирата из сундука в дальнем углу каюты, и попросила выйти. Что я и сделала.

Как только я поднялась на палубу, на меня набросились все мои спутники и наемники. Кем они меня только не называли. Даже не хочу и повторять всех тех нелестных слов, что я выслушала. Вкратце - я в их глазах предстала не очень умной женщиной с мозгом курицы, у которой на лбу написано: 'Жертва'. Но я все равно не хотела верить, что сделала неописуемую глупость и раскрыла цель нашего путешествия этой подозрительной девице. Ладно, поскорей бы выдался случай, чтобы Кани могла проявить себя. Вот тогда я с гордостью заявлю Сорро, что моей интуиции доверять не только можно, но и нужно.

К следующему утру течение донесло 'Стрелу' к белым стенам южной столицы.

В лучах ослепительного солнца было больно смотреть не только на блики на воде, но и на песчаные высокие стены Шамсмаденского дворца. И только Кани нацепила на глаза какую-то странную штуковину черного цвета, из-за которой, как сказала девушка, ей было совершенно не больно смотреть на яркие лучи.

Медленно, но верно, наша небольшая бригантина вошла под высокие, своды. С голубых, желтых и красных мозаик на нас сверху смотрели принцы и принцессы, жившие тут сотни и тысячи лет назад. Опустить головы нас заставил только грозный тон стражи: