Странник. Хроники Альрата
Шрифт:
– Имей совесть, мальчик, – одергиваю я его.
– Простите, Мастер, – он краснеет.
Для меня удивительно, что он меня знает. С другой стороны, это совершенно неудивительно, потому что меня знает каждая собака в Ландере. Мастер Сентек – великий художник, обласканный вниманием Царя и Царицы. Поговаривают, что Царица обласкала меня не только вниманием, но это уже фантазии. Если Миртес и кладет кого-то к себе в постель, то точно не меня – мы слишком давно знакомы, чтобы заниматься такими глупостями.
Пустоши Рата все длятся и длятся. До того, как на Альрат вторглись Хольг, плодородные земли продолжались до самой пустыни Асеир, которую омывает
Мальчик сопит мне в ухо.
– Перестань, – мне удается сказать это удивительно дружелюбно.
– Простите, Мастер Сентек.
Мастер Сентек тебя не простит, потому что ты отвлекаешь его от его самого любимого занятия – Мастер Сентек смотрит на этот мир и каждый раз, благодарение Богам, каждый раз видит его как будто бы в первый. Кто? Как? Когда создал это безумие красоты, сопровождающее каждый миг нашей жизни? По какой прихоти мы оказались наделены этим благословением? За что нам это наслаждение, познать которое мы можем просто открыв глаза и оглянувшись вокруг? Нет, мальчик, Мастер Сентек тебя совершенно точно не простит, хотя бы потому, что, перестав сопеть, ты начал ковыряться в носу. Мастер Сентек видит это краем глаза, и это портит всю картину. А Мастер Сентек уже почти что увидел картину.
Я со вздохом поворачиваюсь.
– Ну вот чего ты ко мне привязался? – спрашиваю я. – Иди смотри в другое окно, их здесь достаточно. Где твои родители?
– Я лечу один, – гордо заявляет он.
Терпеть не могу, когда мне врут.
– Ты не можешь лететь один в храм Аним.
– Еще как могу, – почти небрежно возражает мальчик. – Я пойду к Великому Богу Хмасу и спрошу у него совет.
Ну все понятно, мальчишка отправился навстречу приключениям в то время, как его ищут по всему Ландеру.
– Жрецы не пустят тебя к Хмасу. Для того, чтобы поговорить с Великим Богом, нужно очень большое пожертвование.
Мальчишка улыбается и стучит по отвисшему карману.
– Серьезно? – скептически спрашиваю я.
– А то! – он оттопыривает карман, и…
И я вижу золотую статуэтку Великого Царя Ракса Гриала. Такие статуэтки были сделаны по моему собственному эскизу к годовщине восьмидесятилетия Великого Царя в количестве всего пятнадцати экземпляров. Это был личный заказ Миртес, и одарила она ими исключительно избранный круг лиц. Я знаю всех обладателей, и ни у кого из них нет ребенка, на которого я сейчас смотрю.
– Присядь, – я стучу рукой по месту рядом с собой.
Мальчик беззаботно садится.
– Где ты это украл?
Он укоризненно смотрит на меня. У детей вообще есть манера смотреть так, что тебе сразу становится стыдно за свои слова. Лет через пять мальчик утратит эту способность и перейдет в стан взрослых людей, которые за редким исключением напрочь лишены непосредственности.
– Это подарок, – обиженно говорит он.
– И кто бы стал тебе дарить статуэтку Великого Царя Ракса, пожалованную самой Великой Царицей Миртес?
– Я ее заслужил.
Я бросаю короткий взгляд в окно – все еще пустыня, но уже не такая красочная. Пожалуй, можно и уделить внимание этой занимательной истории.
– Чем? – спрашиваю я.
– Я не могу сказать, – мальчик качает головой.
– Ну раз ты не можешь сказать мне, то придется сказать страже Анима, потому что я обязательно расскажу им про ребенка, у которого в кармане целое состояние.
И снова эта убивающая на повал непосредственность. Вся боль страдальцев всех мыслимых миров отражается в его глазах.
– Хватит, – предупреждаю я.
– Я не могу сказать, – повторяет он. – Я поклялся, что не скажу ни слова.
Если поднять его за шиворот и хорошенько встряхнуть, то он тут же выпалит сотню слов, но в наполненном людьми каре это вызовет не слишком приятное мне внимание.
– Ладно, – соглашаюсь я. – Тогда зачем тебе говорить с Великим Царем Хмасом?
– Это я тоже не могу сказать. Это секрет.
Секрет…
– А то, что у тебя есть статуэтка, это, значит, не секрет?
Он задумывается. Видимо, когда он хвастался передо мной, то совершенно не взял в расчет, что, показав свое сокровище, он нарушает какое-то обещание. Держать статуэтку в тайне его, похоже, не просили.
– Не выдавайте меня страже, Мастер Сентек, – он сокрушенно качает головой.
Любопытство берет верх над здравым смыслом.
– Не выдам, если расскажешь свой секрет. Это не будет считаться предательством. Я клянусь тебе, что никому не расскажу.
– Я не могу, – он сокрушенно качает головой. – Лучше отдайте меня страже.
– Как знаешь, – я с деланым безразличием пожимаю плечами. – Твой выбор.
Я отворачиваюсь к иллюминатору и жду, когда мальчик поймет, что хитрый Мастер Сентек поставил его в безвыходную ситуацию. Совершенно очевидно, что он должен что-то кому-то передать в Аниме, для этого и статуэтка – чтобы пройти в храм. Жрецы его помурыжат, но страсть к золоту возьмет верх, и его пропустят. Возможно даже, кто-то уже знает, что он придет, и ждет его, а статуэтка – просто прикрытие, так сказать, мзда жадному до золота Аниму. Статуэтку отдал мальчику кто-то, кто достаточно богат, чтобы схватить первое, что попалось под руку, не придавая особого значения, что это за предмет. Впрочем, эта характеристика подходит к любому известному мне обладателю. Ах да, забыл сказать, в чем заключается трудность мальчика: если я все-таки сдам его страже, он не сможет выполнить свое обещание, а для благородного юного гражданина это обещание является священной клятвой.
– Клянетесь, что сохраните это в секрете? – спрашивает он.
– Клянусь Богами Анима, – отвечаю я.
Он воровато оглядывается по сторонам и начинает сбивчиво шептать мне на ухо. Я внимательно слушаю.
– Покажи, – приказываю я.
Он мотает головой.
– Покажи, – я повторяю уже настойчивее.
Он молчит.
– Стража Анима, – напоминаю я.
Он достает из внутреннего кармана куртки бархатный чехол и протягивает его мне. Я разворачиваю. Ну конечно! Записка на бумаге! Кто бы сомневался! В эру чипов памяти и мгновенных сообщений она выглядит как артефакт, но все еще остается самым надежным средством хранить секреты. Я опускаю руку почти под самое сиденье и разворачиваю ее. Слава Богам, зрение у меня отменное. Записка недлинная, и мне хватает нескольких мгновений, чтобы ее прочитать. Потом я прячу ее в чехол и возвращаю мальчику.