Странник

Круз Андрей

Так и с упомянутыми людьми получилось. Я Милославского не убивал, он меня хотел убить, и когда я это понял – у него не получилось. И он умер сам. Сам – в смысле самостоятельно, не суть, что я выстрелил ему в голову из глушеного «вальтера». Потому что если ты решаешь убить человека, чтобы поиметь с этого какую-то выгоду, – учитывай вероятность, что человек может тебя просчитать.

Как и вышло у нас тогда.

– И кого он мог сюда привести?

– Не знаю, – я тоже потянулся за пакетом с сэндвичем, только куриным. – Кого-то, кто хочет жить долго. Кого-то, кому не за что цепляться в том мире.

– Теренс?

– Почему? – вскинул я брови.

– Он там умирал. К нему кто-то пришел и сказал: пошли со мной, там у тебя не будет рака, и ты проживешь еще века.

– Может быть, – кивнул я, – хоть именно в это я не верю. Слишком он… чистый, что ли, человек. И слишком для других живет, для себя почти ничего не оставляет. Какой смысл так гробиться?

– Компенсация, например. – Настя так и продолжала держать сэндвич с лососем в руках, так пока и не откусив от него. – Сил умереть от болезни не хватило, а теперь он пытается компенсировать то, что случилось. Он знает, что для прохода убили человека. Как минимум.

– Может… – согласился я, – хоть и притянуто за уши. Теренса, насколько я понимаю, легко проследить, он пришел оттуда, откуда «удачно провалившийся» не придет. Где появился лысый? Вот там же появились и те, кто пришел с ним.

– Ну да, согласна.

Она все же впилась своими белыми зубами в мягкий хлеб.

– Другое дело, – добавил я, – что я понятия не имею, где он провалился. И не думаю, что я у него что-то допытался бы. А может, и надо было попробовать, черт его знает, поторопился я его убить. Но очень хотелось.

– Правильно сделал, мерзавцев и психов здесь и без него хватает. Кстати, а тот проход еще действует? Возле которого ты его убил?

– Наверное. – Я задумался. – Но его надо активировать, так? А ты сама знаешь, что эти проходы активирует. Это не по нашей части.

– Не по нашей, – согласилась она. – Но интересно, куда он ведет?

– Туда, откуда он пришел, – усмехнулся я. – И пришли те, кого он привел. Или тот. Или та, черт его знает.

– Ты же повезешь Теренса и остальных раковых к Тьме, так?

– Повезу.

– Присмотрись к ним. Просто присмотрись.

– Думаешь, кто-то из них?

– Думаю, что исключать ничего нельзя.

– Нельзя, согласен. Но мне кажется, что это не они.

– Почему?

– Потому что иначе они бы уже знали все и давно скатались бы туда сами. А так уповают на меня, случайного человека.

Она помолчала немножко, потом сказала:

– Тоже верно. Ладно, пока будем просто жить, так?

– Так. Пока у нас есть это все – озеро, лес, сама жизнь, мы друг у друга. Что еще надо? Мне – ничего.

– И мне ничего, просто… – Она чуть нахмурилась, задумавшись, затем сказала: – Мне кажется, что у нас еще все впереди здесь. И хорошее, и плохое – все.

– Мне так не кажется, я это знаю, – осталось добавить мне. – Но прорвемся. Как-то прорвемся, мы всегда прорываемся.

Так вот и поговорили. Пока будем ждать развития событий, надеяться на лучшее и готовиться, уже по привычке, к худшему. Жаль, что такая привычка выработалась, но никуда от нее не денешься – жизнь не позволяет. Действительно, все впереди еще.

Когда на озеро вот-вот должны были начать опускаться поздние летние сумерки, мы собрали вещи, загрузились обратно в лодку и отправились домой пить чай все с тем же шоколадным печеньем на просторной кухне и смотреть старые шоу по единственному телевизионному каналу.

Так, вспоминая и размышляя, я облетел весь аэродром по тому маршруту, что установил мне Рауль, и аккуратно опустил «робинсон» на место его стоянки – недавно намалеванную на бетоне «Н» в круге, куда было ввинчено стальное кольцо – якорь на случай сильного ветра. Птичка легкая, может и просто унести. Мотор замолк, лопасти замедлили свой бег, а затем и вовсе замерли.

Все, на сегодня занятия окончены, а вот работы еще невпроворот. Как-то так получилось, что я теперь всем кругом нужен и без меня никак. Это и хорошо, пожалуй. Это важно – быть нужным.