Странник
Шрифт:
Такие дни оставляют отметины на телах наших жизней. Это больно. Должно ли так происходить преднамеренно или нет, я не знаю. Я не верю в судьбу. Я верю в поступки и действия. Начать ссору это, определенно, сильное действие, вот только результат такого действия всегда негативен. Очередная зарубка на теле. Татуировка вечности.
Да, пусть я был бы хоть миллион раз не прав. Я признал бы вину и обязательно старался бы ее искупить. Но подминая под камень судьбы наши жизни, ты лишь решала уравнение, выводила формулу, навеянную тебе твоими страхами и болью. Это же все
Я бы кричал тебе и взывал бы, но я знал, что любые мои усилия будут тщетны. В механизме, где все работает на внутренней замкнутой схеме, я был лишним винтиком. А как поступают с лишними винтиками? Их сначала сортируют в старую коробку с общим домашним хламом, а потом при случае просто выбрасывают. Вот в этот день ты меня и выбросила. Я это понял и уже не сопротивлялся. Мой организм на это среагировал логичной болезнью и температурой под 40.
Я переболею и стану другим, а ты останешься собой. Со своей безрассудной постоянной, которая была принята тобой однажды. Как и хромосомы в твоей ДНК – все было определено заранее и не нами. В день, когда все закончилось.
Вертикальный предел
Кто отмеряет время? Где находится этот верховный часовщик?
Времени нет. Есть лишь множество цикличных процессов, которые следуют за нами через всю жизнь. Как неограниченное количество петель, обволакивают нас со всех сторон и тянут за собой.
Вся жизнь – это следование по синусоиде от верхней до нижней точки, повторяясь в бесконечности, а раз так, то мы существуем в ней каждую секунду времени. Упали – встали, встали – упали и так во всем.
Жизнь – вечна, любовь – вечна, смерть – есть рождение. В нашей власти нет контроля над этими процессами, но мы, играя в рыцарей без страха и упрека, рубим с плеча все, что попадается под руку. Это так глупо.
Чем проще мы классифицируем события нашей жизни, не отдавая отчета содеянному, тем проще и циничнее мы поступаем. Поэтому за большинством поступков стоит человеческая глупость. Она может приводить к разным результатам и это лишь от того, что мы в действительности ничего не контролируем в жизни.
Однажды ты решила отмерить нам вертикальный предел. Решить это, конечно, одно, а ты действительно отмерила. Установила границы совместного существования. Я сначала было не поверил в реальность услышанного, а потом я нашел себя лишним числом в этом математическом ряду Фибоначчи, который ты размеренно чертила на доске жизни.
Выводя числа, задавая пределы, ты писала не мелом, ты писала кровью. Такое не смыть даже спецраствором. И начертанные в метрополитене надписи "выход" не смогли бы меня привезти к пониманию случившегося. Я был отмечен лишним в числителе твоей жизни, был нагло сокращен с парочкой других, более ненужных элементов.
Немного углубившись в математику и метафизику своего бытия, я сделал вывод
Вот только теперь не стало ни времени, ни пространства. Их заменил вакуум, ограниченный твоим пределом и я никак не мог вырваться оттуда, потому что оттуда не было выхода. От слова "совсем". В этой жизненной ситуации ты не выходишь, ты просто живешь с этим, оно как балласт болтается сзади тебя, привлекая внимание.
Я хочу стать стареньким мустангом, который привезли на мойку, а спустя час мытья он засверкал бы как новый. Заберите меня на мойку и промойте меня от всех сущих, мыслимых и немыслимых пределов, от чужих файлов cookie, которые тормозят мою оперативную память, мешая мне рендерить мою жизнь адекватно заданным параметрам и характеристикам моего процессора. Очистить корзину? Да!
Затеряться в песках
Что мы искали? Что мы найдем? Все было странным с самого начала. Прекрасная поездка на утреннем автобусе зарядила теплой солнечной энергией. Мы просто сидели, тихонько дремали, смотрели в окно, просто молчали. За окном начались первые барханы, первые поселения бедуинов. Верный знак того, что мы приближались к пустыне.
Делаем небольшой стоп на вокзале. Нужно перевести дыхание перед долгим переходом. Делаем вдох, переглядываемся и…
Пришло время проверить себя на прочность и посмотреть в лицо своим страхам. Да, мне страшно. Я знаю, что дальше ничего не будет у нас. Ничего из того, что обычно объединяет людей; из того, что обычно держит людей вместе. Мы идем в пустыню, чтобы слиться с ней и как песок раствориться в руках друг друга навсегда. Мы превратимся в две песчинки в океане бытия и полетим порознь в разные стороны. Мы здесь для этого. Все здесь происходит только для этого.
Пустыня с радостью примет наши подношения и своей печатью из вечности закрепит наш договор. Обжалованию не подлежит. Два человека (далее именуются песчинками) подписали это соглашение о том, что они обязуются раствориться в пустыне (далее океан вечности) и пойти каждый своим путем.
Видите? А я вижу. Все так и было. Пустыня забрала нас с собой навсегда. Она заставила нас заблудиться на время, а потом помогла отыскать путь, ведущий к морю, туда, где есть только один выход из всей этой сложившейся ситуации или не сложившейся жизни.
– Пить хочешь? А есть?
– Да. Мы заблудились?
– Я не знаю, кажется, да. Я выведу нас. Обещаю.
– Мне страшно.
– И мне.
В пустыне так хорошо и так иначе, чем везде. Она – друг. Она, если захочет, покажет нам мираж или заведет в оазис. А может и сбить нас с пути. Хотя с пути мы уже давно сбились. Мы пришли сюда, чтобы разрешить себе познать случившееся.
В душе каждого из нас давно уже пустыня. Там вечная засуха, а кругом только песок, море песка без конца и края. Дождя бы? Но нет, небесные Боги гневаются на нас.