Странник
Шрифт:
«Ты сможешь считать информацию из моей памяти?»
«Могу, но мне это неинтересно».
«А вдруг будет интересно? Давай попробуем».
Картинка, всплывшая в памяти, еще не успела сформироваться полностью, как ответ был получен: «Работа вампира. Откуда это у тебя, человек?»
Я был готов к подобному ответу, но, тем не менее, надеялся на лучший исход. Почему мне так не везет в жизни? Почему? Не успел я начать плакаться в жилетку самому себе, как…
«Смотри, человек».
Я еще не понял, что хотел этим сказать данаец, как мир вокруг меня вспыхнул огнем ярчайших красок. Черный полог беспамятства, скрывавший эти воспоминания столько лет, оказался дверью в волшебный мир. Моя серая, убогая квартира на «дне» расцвела разноцветными всполохами, как раскрывшийся волшебный цветок. Биоэнергетика живых тел в сочетании с психосферами их сознаний представляла собой радугу переливающихся красок, которая, ежесекундно преображаясь,
Это мое подсознание?! Я не мог в это поверить, потому что такое не могло принадлежать человеку. Если это, конечно, не кошмарный сон. Но, как ни странно, мне не были неприятны эти противоестественные для нормального человека воспоминания. Мельком пробежался по ним – и почти сразу докопался до истины. Здесь не было привычного вида смерти в обычном, человеческом понимании, а была некая яркая и неестественная, а потому отвлеченная картина-фарс, которая только подразумевала смерть.
Попытка понять, что мне теперь с этим делать, была прервана неожиданным комментарием данайца: «Ты ел их медленно, наслаждаясь их смертью, как лакомым блюдом, растягивая ее на долгие минуты, хотя для этого тебе хватило бы нескольких мгновений».
Это был не вопрос, а констатация факта. И только теперь, после его слов-мыслей, мне стало тошно и противно. «Ты их ел». Как такое может быть? Я лихорадочно стал вспоминать, когда это произошло. Полтора года в концерне… Восемь месяцев на «дне»… Получается…
«Данаец, ты когда осознал себя? Три дня назад или… раньше?»
«Мои познания в этой области матричного проецирования разума неглубоки. Насколько могу судить по некоторым данным, наложение подобной матрицы на разум-носитель может длиться от нескольких месяцев до нескольких лет. – Он выдержал паузу, давая мне время впитать сказанное, затем продолжил: – Матрица наложенного разума, как предполагают наши ученые, должна работать как усилитель процессов головного мозга-носителя, дополняя его новыми возможностями, но это в идеальном варианте, когда сознания двух существ являются дополнениями друг к другу. В девяноста девяти случаях из ста разум-матрица просто не входит в контакт с носителем, но это не самый худший вариант. В некоторых случаях разумы конфликтуют, и тогда разуму-носителю грозит безумие».
Нехорошая мысль превратилась в отвратительное откровение. Я сумел воспользоваться оружием вампира при неполном воссоединении разумов. Тогда… он должен соответствовать моему естеству. Кто я тогда такой? Неужели во мне сидит монстр, напоминающий данайца? Эти мысли отдавали едкой горечью. Лежа на земле, я чувствовал себя так, словно был распят на кресте и ждал приговора, а звезды – глаза строгих судей, таинственных вершителей судеб, смотрели на меня сверху вниз осуждающе и строго.
Другой разговор с командиром, также полный неожиданностей, состоялся рано утром, перед самым выходом. Был он намного короче и конкретней, чем разговор с данайцем, хотя имел те же корни. Я и мои способности. Во время короткого допроса, учиненного Жано, мне стало понятно, что командир решил выяснить, как моя способность могла изменить меня как человека. К тому же нетрудно было догадаться, что над вопросами потрудился Макс, наш дипломированный психолог. Но обиды на них у меня не было. Это их право. Я бы сам десять раз подумал, стоит ли связываться с таким непонятным типом. Сначала одно из него вылезло, а затем полезет другое, более страшное. Знали бы они еще, как правы в подобных мыслях.
Командир, насколько я мог судить, остался удовлетворенным моими ответами и перешел к следующей части нашей беседы:
– Вообще-то я хотел поговорить с тобой, Дэвид, не о тебе лично, а о нас. Ты должен понимать, что твоя способность известна слишком многим. В настоящий момент есть два источника утечки информации. Эл и Веракрус. Король Зоны в меньшей степени, так как был без сознания. Но при даче показаний его, моих, Макса может выявиться куча противоречий. Закрыть этот вопрос просто. Нет человека – нет проблемы. Был бы кто-нибудь попроще, мы бы так и сделали, но Веракрус не главарь мелкой банды. У него в голове масса информации. Его связи, сеть наркодилеров, предатели, завязанные на него. Да мало ли что. Поэтому часть проблемы, то есть все, что связано с ним, я беру на себя. Подчищу и отредактирую отчет, постараюсь утрясти скользкие вопросы. Правда, больше надеюсь на то, что все эти генералы получат короля Зоны живьем, а о нас просто не вспомнят.
А вот с Элом хуже. Самое слабое звено. Не было такого в нашей практике, чтобы перед комиссией стоял рядовой участник рейда. Стоит командир. Если появляются сомнения – дает показания заместитель. Но наш случай необычный, и все может быть. Эл может всех нас просто сдать. Не по злому умыслу, по дури своей. Конечно, он и в баре может ляпнуть, с него станется, но парни считают его дубиной и треплом, так что тут проблем не будет. Исходя из всего этого, предлагаю следующий вариант. Твоя гибель. Художественное оформление беру на себя. Свидетелем станет Макс. Взрывника на время удалим. Конечно, будет официальное расследование, но бумага все стерпит. И разговоры будут, куда же без них. Пьяные россказни Эла воспринимаются только на раз, об этом я тебе уже говорил. Ты тем временем вынырнешь в другом месте. При твоей специальности и светлой голове, я уже не говорю о способности, ты нормально устроишься в жизни. Денег, если надо, подкинем. Кстати, таким образом ты уйдешь от своих таинственных преследователей, кто бы они ни были. Подумай как следует. Не самый плохой вариант.
Долго думать я не стал:
– Командир, а тебе какая выгода от этого?
– Это моя жизнь. Если мы проколемся, меня могут убрать из «псов». В этом случае мне проще застрелиться, чем жить дальше. Комментировать не буду. Понимай как хочешь.
– Другой вариант есть?
– Есть. Убить тебя по-настоящему.
От жесткого выражения лица командира у меня внутри все похолодело, но уже в следующий миг его губы прорезала жесткая улыбка:
– Шутка.
Холод внутри меня не спешил растворяться. И не только из-за слов командира. Натянув чужую маску, я кану в неизвестность. Брошу Шер. Родителей. Им моя смерть как ножом по сердцу полоснет. Как мне жить дальше с этим? Я задумался: «А если „умереть“ не сейчас, а в следующем рейде? Намекнуть Шер, что со временем… Что-нибудь придумаю. Заодно определюсь с деньгами. Сниму, разбросаю по другим счетам. Короче, мне нужно время!»
– Командир, а если я «погибну» не в этом рейде, а в следующем. Мне позарез нужно время. Хотя бы пару недель. Потом уходим в рейд – и дело будет закрыто!
– Можно и так. Если начнут копать, так и поступим.
С этими словами он встал, потянувшись с хрустом, сказал громко:
– Все, парни. Насиделись. С направлением я определился. Всем проверить снаряжение и оружие, подтянуть все, что болтается. Наполнить фляги водой. На все даю двадцать минут. Потом выходим.
Глава 23
Если не везет, то не везет до конца. На карте командира это место было помечено как голые развалины, но оказалось, половина домов бывшего поселка практически цела, если не считать выбитых окон и дверей. И что самое плохое – это место было обжито какой-то бандой.
Дорогу перегораживал полосатый шлагбаум, а на высоком деревянном заборе, потемневшем от времени, клубилась в несколько рядов колючая проволока. Рядом со шлагбаумом, с правой стороны, на высоте двух – двух с половиной метров находилась сторожевая будка с маленькой площадкой. В ней сейчас было двое часовых. Один сидел у пулемета, второй, с биноклем на шее, не столько следил за окрестностями, сколько развлекал приятеля разговорами. К земле от будки шла довольно широкая лесенка. Ни мониторов слежения, ни датчиков охранной сигнализации, сколько мы ни смотрели, не заметили. Похоже, здесь полагались только на острый глаз часового.
Чтобы обойти лагерь бандитов, нам пришлось бы лезть в джунгли, а это, прямо скажем, была очень плохая идея, но решение оставалось за командиром. Жано, видно, тоже не хотелось лезть в дебри, поэтому, оставив Эла приглядывать за пленником, мы втроем начали наблюдение за лагерем бандитов с различных точек. Спустя четыре часа, после короткого совещания, командир подвел итоги нашей разведки. По его словам выходило, что это не опорная база, а нечто наподобие «запасного варианта», где находятся склады и техника, охраняемые силами около взвода. Транспорт был для нас особенно интересен, и не столько в плане быстрого передвижения, сколько для разрешения проблемы под названием Веракрус. Король Зоны с того момента, как пришел в себя, настолько плохо себя чувствовал, что большую часть дороги мы тащили его чуть ли не на руках. Имея транспорт, мы бы избавились от большей части наших проблем, и командир принял решение о захвате бандитской базы. Риск был и так немалый, а ограниченное количество боеприпасов и полное отсутствие спецоборудования увеличивали его, но, как говорили наши предки, кто не рискует, тот… идет через джунгли.