Странник
Шрифт:
Сергей Петрович вспомнил о бушующей в 2021 году пандемии COVID-19 и вновь задумался, не является ли он, в этом времени, носителем биологического оружия. Но потом решил, что недавно законченная вакцинация от этой заразы практически полностью исключает опасность того, что он мог бы занести сюда инфекцию.
Крымов вернулся примерно в половине четвёртого. И не один, а с хмурым человеком лет сорока с тремя кубиками в петлицах.
– Значит так, вы все переведены в штат Особой консультативной группы при Секретариате НКВД СССР. Распишитесь в копии приказа, что ознакомлены.
Сергей Петрович привычно потянулся к карману с шариковой ручкой, но заметив, что хмурый мужчина выложил на стол чернильницу-непроливайку
– Работа группы будет связана с секретами высшей государственной важности. Учитывая условия военного времени отказаться, вы не можете. Поэтому должны дать подписку о неразглашении.
Хмурый мужчина вынул из портфеля картонную папку, из неё достал несколько типографских бланков формата А5 и раздал их всем присутствующим кроме Крымова.
– Я же в пятницу подписывала, – удивилась Люся.
– Ничего, кашу маслом не испортишь, – усмехнулся мужчина. А Крымов объяснил:
– Эти расписки будут храниться в другом деле.
Сергей Петрович прочитал текст расписки:
«ОБЯЗАТЕЛЬСТВО
Я, нижеподписавшийся ________________________
состоя на службе или будучи уволенным, настоящим обязуюсь: хранить в строжайшем секрете все сведения и данные о работе органов и войск НКВД, ни под каким видом не разглашать их и не делиться ими даже со своими ближайшими родственниками н друзьями. Если я буду заниматься литературной или сценической деятельностью, обязуюсь ни в коем случае не разглашать прямым или косвенным путём, а также в печати (периодической и не периодической), сценариях, литературных и т. п. диспутах и отдельных выступлениях, сведений об агентурно-оперативной работе ВЧК-ОГПУ-НКВД в прошлом и настоящем, а в тех случаях, когда вышеуказанные материалы уже ввиде 25 рукописей, подготовлены к изданию, не продавать издательствам без согласия на то соответствующих органов НКВД, передавая все перечисленное на предварительный просмотр и санкцию вышеуказанных органов.
25
Так в оригинале.
Неисполнение всего вышеизложенного грозит мне ответственностью по соответствующим статьям Уголовного Кодекса.
Собственноручная подпись» 26
Внизу листа было место для даты.
Взяв «ученическую» ручку, Сергей Петрович вписал в соответствующее место свои фамилию, имя и отчество, проставил дату, аккуратно расписался и отдал бумагу «секретчику», как он определил этого человека.
Упаковав бумаги и писчие принадлежности в портфель, тот попрощался, отдал честь и ушёл.
26
Это реальный текст Обязательства о неразглашении, датированного 1940 годом.
Крымов запер дверь, сел на один из стульев и сказал:
– Теперь обещанный инструктаж. Он короткий, но трудный для восприятия. Высшим государственным секретом, о котором я уже говорил, является присутствующий здесь Сергей Петрович Рябов и всё что с ним связано. Дело в том, что Сергея Петровича, непонятно как, перенесло к нам из двадцать первого века, точнее из 2021 года. Не смотрите на меня как на сумасшедшего, Сергей Петрович предъявил достаточно веские доказательства. Он уже сообщил крайне важные сведения, которые помогли командованию предотвратить потерю управления войсками в первые часы войны. Сергей Петрович, они
Сергей Петрович молча достал телефон, потыкав пальцем в экран запустил воспроизведение того же файла, что и вчера, перемотал на середину и передал аппарат Люсе:
– Осторожнее, пожалуйста, эта вещь бьётся.
Люся минуты три следила за происходящим на экране, потом сказала:
– Как красиво. А можно будет, после, посмотреть ещё? – и передала телефон Игорю. Тот смотрел не более минуты и вернул аппарат Сергею Петровичу.
После того, как Сергей Петрович выключил гаджет и спрятал его в карман, Крымов продолжил:
– Вижу, что у вас много вопросов. У меня их тоже много. Но времени на беседы о будущем у нас, сейчас, нет. У Сергея Петровича наверняка есть ещё информация, которую надо запротоколировать и передать в соответствующие инстанции. Собственно, наша группа для того и создана. Кроме того, мы должны обеспечить безопасность Сергея Петровича, как уникального носителя бесценной информации, в том числе помочь ему адаптироваться в нашем времени и обеспечить достаточно комфортную жизнь. Понятно, что за восемьдесят лет материальное благосостояние граждан нашей страны сильно повысилось и мы, вероятно, не сможем предоставить ему многих привычных для него вещей, тем более в условиях начавшейся войны, но мы должны к этому стремиться.
Крымов встал и прошёлся по комнате.
– Штат нашей группы ещё не утверждён, ясно, что присутствующими он не ограничится. Так вот, непосредственно с информацией из будущего работать будем только мы. Всем остальным об этом знать не следует. Соответственно, никаких разговоров, даже намёками, в присутствии других сотрудников, а тем более кого-либо из посторонних, быть не может. И за пределами помещений группы обсуждать что-либо между собой запрещается, даже если никого поблизости не видно. Вести дневники можно, но только здесь и хранить их в сейфе. Вопросы есть?
У слегка обалдевших молодых сотрудников вопросов не оказалось.
– В таком случае напоминаю, что рабочий день у нас ненормированный, а сержант госбезопасности Меньшов вообще переводится на казарменное положение. Да, не успел сказать, тебе присвоено звание сержанта госбезопасности, а мне – звание старшего лейтенанта госбезопасности. Сегодня работаем до ужина. Игорь, ты сейчас пойдёшь к коменданту здания и узнаешь, где и как можно сделать дубликаты ключей. Нам нужно ещё пять штук, – он вынул из кармана ключ от двери и отдал его Игорю, – Можешь идти. Вы продолжайте записывать материалы, а мне надо готовить бумаги по формированию группы. Люся, дай, пожалуйста, бумагу и карандаш.
Крымов сел за один стол, Люся и Сергей Петрович – за другой. Посмотрев список тем в телефоне и немного подумав, Сергей Петрович начал диктовать:
– Заголовок: Об изменении Устава. «Устав», наверно, с большой буквы. Абзац.
Насколько я знаю, в действующем в настоящее время Уставе, вероятно, боевом или внутренней службы, есть положение о том, что сдача в плен приравнивается к измене Родине. Это будет иметь следующие негативные последствия. Двоеточие. Абзац.
Первое. Боясь попасть в плен, многие командиры и красноармейцы будут сберегать последний патрон «для себя», чтобы, при угрозе плена, застрелиться. Это не рационально по следующим соображениям. Во-первых, поступив так он не уничтожит ещё одного фашиста. Во-вторых, известны случаи, когда наши воины, попав в плен, находили возможность бежать. После этого многие присоединились к партизанам, в том числе итальянским или французским, либо, реже, перешли линию фронта (или фронт, двигаясь на запад, перешёл через них) и героически воевали против немцев. Что характерно, мужества на то, чтобы застрелиться, хватит только лучшим бойцам. Абзац.