«Странники» Судоплатова. «Попаданцы» идут на прорыв; Дожить до вчера. Рейд «попаданцев»
Шрифт:
«Занятно, мебель у них вся разномастная, — отметил интересную деталь Павел, привыкший к казенному единообразию, царившему в здании Наркомата. — Наверное, часть вещдоков себе оставляют? Надо будет при случае спросить…»
— Анализ почерков в вашем документе показал, что заметки написаны как минимум пятью людьми. Материалы по структуре германской армии и тайной полиции, техническим характеристикам предметов вооружения написаны в основном двумя почерками. Этих людей мы условно назвали «Торопыга» и «Аккуратист». Следует отметить, что оба лица хорошо владеют иностранными языками — изменения в почерке
— Что, так заметно? — хмыкнул Серебрянский.
— Конечно, опытный глаз сразу отличит написанное мной или вами от букв, вышедших, так сказать, из-под пера товарища Судоплатова. Следовательно, оба этих подо… субъекта моложе тридцати пяти лет.
— А это как вы узнали?
— Элементарно! Писать обычно начинают учиться лет в пять-шесть… Да, да, да, — Морозов поднял руки, останавливая возможные возражения, — здесь речь идет о людях как минимум из интеллигенции, товарищи. Уж больно гладко излагают… Так вот, переучиться для человека, лет десять писавшего с «ятями» и «фитами», очень сложно, поверьте моему опыту. Окончания многих слов выходят иначе. — Вооружившись пером, эксперт на клочке бумаги показал, что он имеет в виду. — На новую орфографию перешли году в двадцатом, так? Эксперименты отдельных новаторов я в расчет не беру, как малозначимые в нашем случае. Соответственно, отнимаем от этой даты примерно шесть лет и получаем год рождения субъектов. Как раз перед началом империалистической они и родились, голубчики!
— Как ни обидно, но вынужден вас огорчить, товарищ Морозов, — сверкнул улыбкой Яков. — Эти ребята постарше будут. Лет на десять, примерно. Так что либо они от сохи, либо… либо — не знаю…
— Большинство иностранных слов написаны печатными буквами, — вмешался в разговор Эйтингон, — а вы говорите, что они хорошо владеют языками. Что-то не сходится, товарищ.
— Малозаметные штрихи, хорошо видимые только в увеличительное стекло, показывают, что авторы заметок намеренно переходили на печатные буквы, видимо, для облегчения понимания иностранных слов менее подготовленными читателями.
Члены Особой группы переглянулись — при чтении «синей тетради» они пришли к такому же выводу.
— Иногда, впрочем, они это делать забывали, и тогда первая буква выходила у них своеобразно — и не печатная, и не прописная. Вот на эту латинскую «H» посмотрите. Очень типичный пример! — эксперт карандашом показал, что имеет в виду.
— Ладно, с этими двумя более-менее ясно. А остальные? — Павел понял, что быстро управиться не выйдет, и поискал глазами, куда бы приземлиться.
— Еще один получил у нас прозвище «Чекист». Его заметки относятся больше к методикам работы немецкой секретной полиции и контрразведки, а также методическим записям для наших диверсантов. С языками у него, если судить по почерку, куда как хуже.
— А возраст? — Серебрянский почесал кончик носа и подмигнул Судоплатову.
— Старше обоих предыдущих. — Однако на этот раз в голосе Морозова мелькнула тень сомнения: — Вполне возможно, что образование получал уже в зрелом возрасте.
— Понятно… — По губам Якова скользнула легкая улыбка.
«Похоже, он не сильно верит выкладкам этих спецов», — подумал Павел.
— Перейдем теперь к «Солдату»…
— К кому, к кому? — Экс-начальник Особой группы твердо решил взять на себя роль «сурового критика».
— Так мы именуем четвертого субъекта. Его перу принадлежат почти все записи о тактике и большинство — о методах создания взрывных устройств. Некоторые, правда, написаны совместно с «Чекистом».
— Совместно — это как? Они что же, через строчку писали?
— Нет, но все записи объединены в логические разделы, и в тех из них, что посвящены упомянутым мною темам, встречаются почерки в основном этих двоих. — Сделав паузу, но не услышав новых вопросов, графолог продолжил объяснения: — Пятый — «Доктор». Он писал только о медицине и лекарствах.
— А про него вы что можете рассказать?
— К сожалению, фрагменты текста, написанные им, писались явно в неудобных условиях. Они скорее накарябаны. Это свойственно многим медикам, кстати. Поэтому мы, собственно говоря, его так и именуем. Налицо единство формы и содержания! — эксперт позволил себе улыбнуться. — Часть отрывков «Солдата» сделаны химическим карандашом и слегка смазались. Но если необходим тщательный анализ…
— А остальные чем писали? — перебил спеца Судоплатов. — Чернила тоже мажутся.
— Химический анализ пока не проводили, все-таки время на него много надо, да и текст попортится, но мне некоторые записи представляются весьма необычными.
— И что же в них не так?
— Очень, знаете ли, странные линии. Вот, полюбопытствуйте, — и эксперт пододвинул к одному из листов здоровенную лупу на специальной держалке. — Видите? Линия идет ровнехонько и к концу практически не утончается — пером так не напишешь. Отрыва практически нет, и радиусы произвольные…
— И?.. — над плечом Павла, пытавшегося рассмотреть все те детали, которые упомянул графолог, навис Серебрянский.
— С учетом того, что я не заметил ни одного задира бумаги, хотя писавший местами и торопился, могу сказать только одно — инструмент, которым написаны многие фрагменты, мне неизвестен!
— Час от часу не легче! — буркнул Яков, отходя в сторону. — А за кордоном ничего похожего нету?
— Есть, — неожиданно в разговор вступил молодой, явно до тридцати, сотрудник, до этого момента молча стоявший поодаль. — Известно несколько патентов так называемой «ручки с шариком для письма». В частности, подобные пишущие устройства запатентовал владелец известной фабрики Паркера в Америке. Но они весьма редки, поскольку особых преимуществ перед «вечными перьями» пока не имеют. По счастью, у меня в коллекции есть несколько образцов, написанных подобными инструментами.
— Совпадают? — Павел даже сделал пару шагов к говорившему.
— Некоторые — да, а вот у других фрагментов, вами представленных, чернила ложатся явно ровнее и тоньше, что говорит об их меньшей вязкости. В ручках с шариком чернила гораздо более густые, чем мы привыкли, на масляной основе, оттого при письме они ложатся на бумагу не совсем равномерно и более толстым слоем… А вот в отрывках «Торопыги» и «Аккуратиста» мы имеем дело с чем-то средним. Так сказать, ни то и ни то… Кстати, «Торопыга» этот ваш, похоже, химии серьезно обучался.