«Странники» Судоплатова. «Попаданцы» идут на прорыв; Дожить до вчера. Рейд «попаданцев»
Шрифт:
— С этого места поподробней, пожалуйста, — попросил моложавый, но совершенно седой мужчина с внешностью «человека с улицы Короля Карла» [210] и таким безупречным выговором, что у него мог бы поучиться и профессор Хиггинс из нашумевшего перед войной фильма, снятого по мотивам пьесы второго после великого Шекспира драматурга Британии.
— Один источник полагает, что речь может идти не об обычной военной случайности, а о заговоре с попыткой ликвидировать конкурента руками русских. Другой же считает, что ликвидация вообще была проведена самими немцами, а история
210
То есть из Форин-офис — британского Министерства иностранных дел.
— Вот как? — На лице дипломата не дрогнул ни один мускул. — А что говорят по этому поводу русские?
— Они молчат, сэр.
Можайское шоссе, Московская область. 2 сентября 1941 года. 3:12.
— Проходи, Лаврентий. Присаживайся! — Вождь из кресла вставать не стал, а просто показал рукой на соседнее. Верхние лампы в комнате были потушены, но Сталин усадил своего наркома именно там, где пятно света от настольной лампы освещало сидящего.
— Добрый вечер, Лаврентий! — поздоровался, в свою очередь, Молотов, сидевший в дальнем углу на диване.
— Здравствуйте! — поприветствовав в ответ главу Наркомата иностранных дел, нарком внутренних снял и принялся протирать пенсне.
— Есть к тебе, Лаврентий, вопрос… — Теперь Сталин мягко поднялся из кресла и принялся, по своей извечной привычке, мерить шагами просторный кабинет. — Те люди нашлись?
— Никак нет, Иосиф Виссарионович, не нашлись, — устало ответил Берия. — Как пропала неделю назад с ними связь, так ни слуху ни духу.
— А личности установили? А то, понимаешь, наградили людей. В газетах написали, по радио объявили… Вдруг кто орденоносцев хватится? И у Вячеслава вопросы к ним имеются… Правда, Вячеслав?
— Совершенно верно…
— Товарищи, сегодня я как раз общался с человеком, который лично встречался с этими… товарищами!
— Это хорошо, Лаврентий, это хорошо… — Глава государства остановился в паре шагов от наркома. — А вот скажи мне, не возникало у тебя ощущение, что нас водят за нос? Что подсовывают фантазии вместо дела?
— Нет, Иосиф Виссарионович! Я не могу припомнить ни одного предложения от них, оказавшегося пустышкой! И большинство разведданных рано или поздно подтверждалось, — водрузив пенсне на место, ответил наркомвнудел.
— Лаврентий Павлович, а что вы думаете о том, что многие предложения этих «Странников» вступают в противоречия с советской системой? Или, для примера, с Уставом Красной Армии? — Несмотря на то что голос Молотова звучал мягко, такие вопросы, тем более в устах такого человека… Да, ошибка могла стоить очень дорого. С другой стороны, если бы хотели снять или принять меры — говорили бы на эту тему совсем в другой обстановке…
— Вячеслав Михайлович, не могли бы вы поточнее указать на эти противоречия? — не менее мягко спросил Берия.
— Как расценивать то, что многие командиры и бойцы, вместо того чтобы
Выражения лица собеседника в полумраке он не видел, но чувствовал, что вопрос с подковыркой.
— А просто расценивать — как реализацию возможности нанести вред врагу здесь и сейчас! Как выполнение рекомендаций партии и правительства. Как попытку выиграть то, чего нам сейчас больше всего не хватает, — времени! Товарищ, с которым я сегодня беседовал, рассказал, что иной раз засады дают поразительные результаты, Вячеслав Михайлович! — Берия сделал паузу, покосившись на внимательно слушавшего дискуссию Сталина, но, поскольку никто в его тираду не вклинился, продолжил: — Представьте, товарищи, два-три выстрела из винтовки — и рота, а то и батальон полчаса, а то и час стоит!
— Это с чего же? — хмыкнув, поинтересовался Сталин.
— Как мне товарищ Лакрба объяснил, при обстреле немцы залегают и зачастую пытаются уничтожить наших стрелков. Вот и выходит, что пока залегли, пока ловить побежали, пока собрались и снова пошли, а время-то тю-тю! В некоторых местах, где засады наиболее удобно устраивать, фашисты на третий-четвертый раз вообще останавливаться перестали! Раненых или убитых подхватят — и дальше шагают.
— Вот, сами себе противоречите!
— Ничего подобного! Если не остановились — можно и пять выстрелов сделать, и десять. А это, сами понимаете, лишние потери. Один из людей, что эти «Странники» воспитали, так сказать, бывший майор Трошин, вообще немецкую колонну из пушек шрапнелью расстрелял! Снайперскими засадами до того довел, что они при первых выстрелах так припустили, что сами в огневой «мешок» угодили! Фашисты, чтоб его с той дороги согнать, полк по лесам пустили!
— Товарищ Берия, — не совсем вежливо перебил Молотов собеседника, — это все очень интересно, но не более чем малозначительные детали. Вы думали, что под маской лихих рубак враги Советской власти могут начать пропаганду?
— Вы, Вячеслав Михайлович, меня уж извините, но я о людях привык судить по делам, а не словам. А то ведь многие товарищи с трибуны очень правильные вещи еще пару месяцев назад говорили, а как петух жареный клюнул в одно место, так впереди всех побежали. Некоторые вон за два месяца от Минска до Саратова добежать успели! — Генеральный комиссар госбезопасности говорил вроде бы спокойно, но если бы в этот момент его увидел хорошо знавший его человек, то с уверенностью сказал, что Берия в ярости. Впрочем, товарищ Сталин тоже неплохо знал своего наркома:
— Лаврентий, а вот горячиться не следует. Тут дело не обидах или обвинениях! — Вождь поднял руку с зажатой трубкой. — Нам приятно слышать, что за своих людей ты горой стоишь, но есть и другая сторона. Вячеславу очень нужно подтверждение, что это они ликвидировали Гиммлера! Понимаешь? Речь об очень большой игре идет. И нам необходимо убедиться, что люди эти не подстава немцев, поскольку для их вывоза мы собираемся предпринять многое…
— Не подстава, Иосиф Виссарионович. Судоплатов в них полностью уверен…