Странники войны
Шрифт:
— Вы правы, брат Тото: постепенно мы скупим все побережье от Специи до Генуи, — подыграла своему спутнику Мария-Виктория. — Все виноградники, все-все виллы и лагуны, рыбацкие шхуны вместе с пристанями и лабазами.
— Превратив эти земли в общеевропейское независимое княжество княгини Сардони. В отличие от бывшего королевства Сардинии, оно будет называться Сардонией.
— Не понимаю, почему вы произнесли название нового государства с ироничной ухмылкой.
— Помилуй Бог, княгиня, это всего лишь показалось.
— Еще раз замечу нечто подобное, и с постом премьера Сардонии можете распрощаться.
— Я-то претендовал всего лишь на пост начальника личной охраны великой княгини Сардони. Уступая все остальные посты людям более тщеславным.
— Синьор Кешлер, — обратилась Мария-Виктория к владельцу, — когда кончится война и я скуплю все итальянское побережье Лигурийского моря, вы согласитесь стать первым подданным нового княжества Сардонии?
— Узнав о ваших планах, сицилийская мафия будет крайне огорчена, — кротко признал ресторанщик, подавая рыбакам две тарелки с жареной рыбой, вид которой почему-то вызвал у них вздохи разочарования. Уже хотя бы потому, что эти рыбины были пойманы не ими.
— Кажется, мы действительно забыли о мафии, — взглянула княгиня на своего «начальника личной охраны».
— Кто бы напомнил о ней, не будь здесь этого старого мафиози Кешлера, — проворчал Тото. Всякое упоминание о мафии, как, впрочем, и об обычных местных налетчиках, которых развелось в последнее время великое множество, возрождало в нем чувство досады. Эта часть человечества явно не вписывалась в его боголюбиво-разведывательные планы, согласно которым монашествующий капитан имел твердое намерение закрепиться на берегах Лигурийского моря на многие послевоенные годы. Независимо от взглядов на его привязанность к этим краям лондонских шефов.
Их игривое фантазирование было прервано появлением рослого подтянутого синьора в сером костюме, сером галстуке и серой шляпе. Лицо его показалось княгине столь же серым и невыразительным, как и все остальное. Что, однако, не помешало синьоре сразу же обратить внимание на подчеркнуто воинственную выправку нового посетителя «Тарантеллы».
«Кто он?» — взглядом спросила она возникшего из-за кухонной двери австрийца.
«Впервые вижу», — условленным движением бровей ответил тот.
— Судя по выправке и типу лица — германец, — вполголоса произнес Тото, стараясь делать виц, будто любуется декольтированной грудью своей соседки. Княгиня знала эту его коварную привычку: конспирироваться, демонстративно любуясь красотой ее груди.
По тому, что пришелец решил отделаться всего лишь «стаканом вина, без закуски, и побыстрее», разведчики легко определили, что он боится увлечься чревоугодием и упустить их. Вот почему ни Мария-Виктория, ни монашествующий британский разведчик Джеймс Грегори не удивились, когда серо-стального цвета «мерседес» нового посетителя «Тарантеллы» двинулся по шоссе вслед за ними.
— Странно, — молвила княгиня Сардони, наблюдая за «хвостом» в свое зеркальце, в которое смотрелась, подкрашивая губы. — Два агента итальянской разведки служат у меня в охране. Причем один — верноподданный короля, второй — дуче. Английская разведка представлена досточтимым монахом Тото...
Услышав это, Джеймс Грегори чуть не выпустил руль. Он, конечно, предчувствовал, что княгиня догадывается, кто он. Однако от громогласных изобличений владелица «Орнезии» до сих пор милостиво воздерживалась.
— Американский громила-диверсант, из бывших морских пехотинцев, нанялся мотористом на мою яхту и сторожем на побережье. У француза-садовника, прибывшего на «Орнезию» из Алжира, на лбу написаны полугодичные курсы в деголлевской разведшколе. Тогда кто у нас на хвосте? Русский?
— Вы забыли о своих германских попечителях, княгиня.
— А наш «домовой мастер на все руки» с типично «русской» фамилией Батнер?
— Всего лишь мелкий соглядатай с не менее «русской» фамилией Гофман. — Давно удивляюсь, почему служба имперской безопасности столь несмело подступается к вам.
— Мне-то казалось, что на это есть кое-какие особые причины, — упрятала зеркальце в сумочку Мария-Виктория.
— «Кое-какие» — да... — не без ревности подтвердил Тото, имея в виду того же, кого имела в виду сама княгиня, — «первого диверсанта рейха» Отто Скорцени.
29
Взобравшись в вагон, Беркут сразу же протиснулся к задней стенке, за которой, как он заметил, не было тамбура для часового, и, пока дверь не закрылась, незаметно для окружающих, тем не менее, тщательно прощупал доски в полу и в стенке. Одна из них, та, что была напротив буфера, показалась ему подгнившей и чуть-чуть потоньше остальных.
Как только эшелон тронулся, Андрей осмотрел в щелку между досками задней стенки соседний вагон. Нет, охранника там тоже не оказалось. Это сразу же придало ему уверенности. Лейтенант понимал, что более удобный случай ему вряд ли подвернется. Божест-вен-но!..
— Ты что, всерьез считаешь, что отсюда можно вырваться? — насмешливо поинтересовался какой-то парень, усевшийся слева от Андрея.
— Все зависит от нас. Захотим — вырвемся.
— А что, есть такие, что не хотят? — продолжал пленный в том же духе.
— Хотят, но не пробуют, а посему грош цена всем их мечтаниям. А теперь не мешай.
— Вдруг помогу, понадоблюсь, гори оно все церковными свечами.
Беркут задумался. Он знал, что немцы довольно часто подсаживают в вагоны, камеры и бараки своих агентов. Но как сейчас проверишь? Риск есть риск.
— Начнем с имени, звания и всего прочего.
— Кирилл Арзамасцев. При лычке ходил. Ефрейтором уважали. Но когда это было! Почти год скитаюсь по лагерям.
— То-то вижу: прижился ты у них.
— Побегаешь, побегаешь — и тоже приживешься, — огрызнулся Кирилл.
— Ладно, не бычься. Потом разбираться будем. Пока что задача твоя — как только можешь, отвлекай любопытных... Боюсь, как бы здесь не оказалось провокатора.
— Такие всегда найдутся.
— Тогда что, бежим вместе?