Странное происшествие в сезон дождей
Шрифт:
Захлопнув за собой крышку семейного гроба, Коко напрочь позабыла о своей подруге: ни одного звонка, ни единой эсэмэски, как будто и не было пятнадцати лет дружбы, развеселых девичников, посиделок в Ботаническом саду и ста килограммов сожранного в кинотеатрах попкорна. У Дарлинг еще оставалась надежда на традиционный шопинг по воскресеньям (не станет же Коко таскаться по примерочным с недоделанным греком!), но и она не оправдалась. Очевидно, как шопинг-компаньон Вассилис не в пример интереснее. И ему удалось обогатить дремучую Коко новым знанием: в примерочных можно не только натягивать на себя шмотки, но и целоваться. Или чего похуже, о чем высоконравственная Дарлинг предпочитает не думать.
Ну и черт с тобой, предательница Коко!..
Дарлинг могла бы назвать Вассилиса «базилевсом», но упорно называет
Дарлинг совсем не такая. Совсем.
Даже полюбив, она не стала бы отказываться от своей собственной жизни, в которой найдется место всему, а не только носкам горячо любимого муженька. Дарлинг ценит личное пространство и никому не позволит захламлять его. Мухи – отдельно, котлеты – отдельно, хотя она и не ест котлет. За исключением тех, что приготовил искусник-папочка.
Теме вечного женского раболепия перед мужчиной посвящен ее гневный пост в ЖЖ. Пристроившись у кормовой зенитной батареи, Дарлинг ожидает самолетик Паоло – с подвешенными к фюзеляжу дискуссионными бомбами, но самолетика все нет и нет. Лишь на вторые сутки появляется лишенный обычного блеска коммент:
«Чем так откровенно завидовать чужому счастью – лучше постригись».
«В монахини?» — оперативно реагирует Дарлинг.
«Можно и в монахини, но для начала просто постригись. А сменить круг общения ты всегда успеешь».
«И как же мне постричься?»
«Кардинально».
«Это совет или руководство к действию?»
Ни то и ни другое, уверяет Дарлинг Паоло, – всего лишь взгляд на устройство мира из-за цветущих веток сакуры. Ха-ха, как бы не так!.. До сих пор ни одно его замечание не оставалось незамеченным; вползая в чуткое ухо Дарлинг, оно благополучно окукливалось и проходило все полагающиеся случаю метаморфозы. А что уж там получалось на выходе, какая диковинная бабочка или – наоборот – покрытое хитиновым панцирем насекомое-мутант…
Чаще получаются бабочки.
Так одно брошенное вскользь упоминание о группе Samarabalouf заставило Дарлинг прошерстить все пиратские сайты в поисках ее альбомов. И однажды утром Дарлинг проснулась фанатичной поклонницей свинга. Затем из-за спины разудалых смешных французиков показалась монументальная фигура Джанго Рейнхардта и не менее монументальное окружение Джанго, растянувшееся по дуге Париж – Новый Орлеан. И однажды утром Дарлинг проснулась фанатичной поклонницей джаза. Конечно, и здесь не обходится без курьезов. Паоло нравится Элла Фитцджеральд? Что ж, Дарлинг примкнет к сторонникам Ширли Хорн, ничуть не менее гениальной. Паоло снисходительно относится к европейскому джазу? Именно его Дарлинг и будет слушать в ближайшие двести лет, без перерыва на полдник и здоровый сон. А есть еще джаз-фламенко, который Дарлинг открыла для себя совершенно самостоятельно. А есть еще расслабленный, но такой симпатичный фьюжн, и мускулистый би-боп, и кул джаз: от него у Дарлинг мерзнет кончик носа, и она чувствует настоятельную необходимость уткнуться этим самым носом в чей-то свитер. Специальный свитер для конца осени или начала весны, и чтобы он немного пах табаком, и ванилью тоже.
Интересно, носят ли летчики-камикадзе такие специальные свитера?
Спросить об этом у Паоло никак не представляется случая; вечно он все портит в самый последний момент – ехидной репликой или колким замечанием. Вот и теперь идиотский совет постричься, а ведь Паоло даже не знает, как выглядит Дарлинг! В подражание Паоло она никогда не выкладывала своих фотографий, а на аватарах последовательно представала:
– Фаиной Раневской;
– Розовой Пантерой из мультфильма;
– английской актрисой Тильдой Суини, чей инфернальный облик сносит башню капитальнее, чем облик любой голливудской красотки;
– банкой арахисового масла;
– японской гейшей с гравюры Утамаро – в пару к летчику-камикадзе;
– кольцами Сатурна (не продержавшимися и двух дней ввиду их унылой безыдейности);
– сироткой Понетт из одноименного фильма.
Над горестной судьбой Понетт Дарлинг обливалась слезами всю прошлую зиму и даже выдала на-гора целую серию постов о детском восприятии смерти близкого человека. Не то чтобы посты были как-то по-особенному философичны – но они были искренними, исполненными самого настоящего чувства. Французская малютка Понетт, сама того не подозревая, принесла в копилку Дарлинг еще с десяток френдов: таких же сентиментальных, как она сама. Отягощенных ранними потерями, но получившими взамен нечто гораздо более ценное: опыт горя, который делает любую человеческую жизнь небессмысленной. Так однажды выразился Паоло, правда, совсем по другому поводу. А по поводу Понетт… Он не нашел ничего лучше, чем присоветовать Дарлинг (если уж ей так хочется поплакать) еще один слезоточивый фильм. На этот раз – про собаку. «Хатико», вот как он назывался.
У собак собственное представление о смерти близкого человека, но влезть в собачью шкуру еще труднее, чем в шкуру шестилетней девочки Понетт. Так что публично анализировать верность пса породы акита-ину Дарлинг не стала, ограничившись абсолютно приватными рыданиями в темноте кинотеатра и троекратным прослушиванием саундтрека к фильму.
Дарлинг тоже исповедует принципы верности. Даже своим волосам.
Длинные, светло-русые – они едва ли не единственная ее ценность. И всех своих немногочисленных парней она ловила исключительно на волосы, так они хороши. За всю жизнь Дарлинг кардинально стриглась всего лишь раз, и то не добровольно. Когда ей было четырнадцать, ее обкорнала семилетняя Лерка – прямо во сне. До сих пор Дарлинг во всех подробностях помнит ужас того утреннего пробуждения: еще перед сном волосы были при ней, лежали смирнехонько на подушке – и вот пожалуйста, их нет! А есть голова в чудовищных проплешинах и жалкие клочки рядом с кроватью. На истошный крик Дарлинг прибежала испуганная мама, по косвенным уликам моментально вычислившая виновника. И пока Дарлинг билась головой о зеркало в ванной, вооруженная офицерским ремнем мама рыскала по дому в поисках «дрянной девчонки и божьего наказания, она меня в могилу сведет!». Перемазанная клеем «Момент» Лерка обнаружилась в кладовке, где при свете папочкиного карманного фонарика пыталась присобачить Дарлинговы роскошные пряди к своим жидким косицам. Стоически выдержав пятиминутную порку, Лерка заявила, что нисколечко, ни на ноготок не жалеет о содеянном. И что ее сестра Дашка – жадина-говядина и вообще дура, а она, Лерка, напротив, самая настоящая принцессочка. А принцессочкам волосы всяко важнее, чем каким-то там Дашкам, тем более что у Дашки скоро вырастут новые, а Лерке и старые бы подошли, и никому бы не было обидно. И все бы радовались, и были бы чрезвычайно довольны друг другом, и в воскресенье пошли бы в ЦПКиО есть сахарную вату.
Будь дома папочка, он нашел бы слова утешения для безутешной Дарлинг, и доходчиво объяснил бы Лерке всю низменность ее поступка, и успокоил бы грустную маму. Но папочка был далеко, в своих морях, у берегов Новой Зеландии, – так что из скандала пришлось выпутываться самим. И хотя Дарлинг дала себе слово, что не будет разговаривать с Леркой до конца жизни, хватило ее ровно на неделю, да и волосы стали потихоньку отрастать. Еще неделю дулась сама Лерка, но в конце концов оттаяла и она – как же иначе, все принцессочки славятся великодушием.
Странно, что этот – весьма примечательный – случай из детства не получил своего отражения в ЖЖ. Наверное, имеет смысл изложить его сейчас: вот и получится изысканный и полный несомненных художественных достоинств ответ на нелепое предложение Паоло изменить внешний облик.
Дарлинг все еще думает, как бы половчее изложить историю в деталях, когда от Паоло приходит эта судьбоносная ссылка. С короткой припиской: «Давно хотел вас познакомить». Пройдя по ссылке, Дарлинг обнаруживает плакат с парочкой большеголовых мультяшных придурков, еще более нелепых, чем легендарная Розовая Пантера. Во всяком случае, гораздо менее обаятельных.