Странности нашего языка. Занимательная лингвистика

Когда я только взял в руки эту книгу и открыл ее, я подумал, что она совершенно не подходит для перевода на русский язык. И в самом деле, как можно переводить то, что написано про другой язык с примерами из другого языка? Ведь эта книга не для тех, кто учит английский, а для тех, кто говорит на нем, не задумываясь и не зная о том, что в своей повседневной речи употребляет слова с чрезвычайно древней историей.

Но, листая книгу, я на каждой странице встречал слова, которые, как мне кажется, понятны без перевода даже тому, кто не знает ни одного иностранного языка. Ведь и мы часто используем слова из древнегреческого и латинского языков: акведук, автор, история,

Понятно, что в английском и русском языках судьба древних слов складывалась по-разному. В английском много слов из разных языков – французского, латинского, греческого, скандинавских и других. Иногда даже кажется, что их ужасающе много. Сталкиваясь с каким-нибудь новым явлением или понятием, носители английского языка предпочитали сохранять изначальное звучание этого слова – в меру своих способностей, конечно. В немалой степени этому способствовало и то, что Великобритания – западноевропейская страна, и ее культура неразрывно связана с культурой других стран Западной Европы, международным языком общения в которой в течение многих столетий оставалась латынь. А римляне, говорившие на латыни, очень многое позаимствовали у своих предшественников – греков. Поэтому медицинские и юридические термины, названия созвездий и знаков зодиака, отвлеченные понятия (вроде «совесть» или «алчность») – все это имеет латинские и греческие корни.

Русский же язык на заре своей истории отдавал предпочтение собственным средствам, а если что-нибудь и перенимал, то чаще всего напрямую из греческого языка (из средневековой Византии), без посредничества латыни. Многие слова не просто заимствовались, а как бы «переводились» с древних языков: совесть = со + весть (греч. syn + eidos и лат. con + scientia = «c + знание, ведание»; сравни с англ. conscience) или насекомое = на + секомое (греч. en + tomon и лат. in + sectum = «в/на + резанное», сравни англ. insect). В каком-то смысле это тоже заимствования (филологи называют их кальками), только не настолько очевидные, а потому давно уже воспринимающиеся как родные.

В последующие времена, особенно после того как Петр I «прорубил окно в Европу», в Россию хлынул целый поток иноязычных слов – так называемой международной лексики, благодаря которой ученым, политическим деятелям и специалистам в различных областях знаний из разных стран без особого труда удается понимать друг друга. Русский язык претерпел уже несколько подобных иноязычных волн, и в наши дни уже никого не смутишь аккредитацией или инновациями вместо доверия или нововведений, как бы ни сетовали по этому поводу радетели языковой чистоты.

Слов с общим происхождением в английском и русском языках гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Потому вообще оказалось возможным перевести эту довольно увлекательную и познавательную книгу, сохранив общий тон повествования и даже не подвергая ее излишнему редактированию. Надеюсь, из нее вы почерпнете много нового и полезного для себя.

Моему коллективу поддержки: семье – Мартину, Виктории, Николасу и Тее, помощникам Дункану и Олли, агенту Шейле Эйблмэн, редакторам Дэниелу Баньярду и Клайву Хебарду.

А также Дэвиду Стивенсу, без которого эта книга вообще не была бы задумана. Однажды на горнолыжном австрийском курорте Лех, когда мы сидели в подъемнике, Дэвид указал мне на те места на трассе, где начали образовываться бугры, или могулы. Он повернулся ко мне и спросил, знаю ли я, как называются такие маленькие могулы, которые только-только появились. Я подумал немного и сказал: «Ну, лично я назвал бы их протомогулами». (Pr'otos по-гречески означает «первый».)

Этот случай заставил меня задуматься над тем, как много греческих и латинских слов до сих пор живут в нашей речи. Книга, которую вы держите в руках, – плод таких размышлений.

Эта книга предназначена для самого широкого круга читателей, в том числе и для тех, кто никогда не изучал греческий или латынь. Так что не нужно беспокоиться, что вы чего-то не поймете. Тем не менее для начала полезно усвоить кое-какие основы.

Греческий язык имеет свой алфавит, отличающийся от латинского (и русского), но для удобства все греческие слова в этой книге записываются латинскими буквами. Такая практика довольно широко распространена, и в этом нет ничего необычного. По большей части соответствия однозначны, так что греческие буквы восстанавливаются по латинским без труда. Так, например, альфа обозначается буквой а, бета – b, гамма – g и т. д. Но есть несколько исключений, и это в первую очередь касается букв е и о.

Греческая буква (эпсилон) произносится как краткое «е» (например, в слове лес). В этой книге она обозначается латинской буквой е.

Греческая буква (эта) произносится как долгое «э» (примерно как в слове мэры). В этой книге она обозначается латинской буквой 'e (со значком ударения).

Греческая буква о (омикрон) произносится как краткое «о» (как в слове долг). В этой книге она обозначается латинской буквой о.

Греческая буква (омега) произносится как долгое «о» (примерно как в первом слоге слова долго). В этой книге она обозначается латинской буквой 'o (со значком ударения).

Латинская транслитерация букв греческого алфавита

Считается, что латинский алфавит произошел от западной разновидности древнегреческого алфавита. Само слово алфавит образовано от названий первых двух букв греческого алфавита – альфа и бета (в более позднем произношении – вита).

Интересно отметить, что заглавные и прописные буквы греческого алфавита, как и латинского, значительно отличаются по своему начертанию. Во многом это объясняется тем, что чертить и вырезать буквы на камне легче большими прямыми линиями. Прописные буквы возникли, когда люди стали писать на восковых табличках и папирусе. Словом papyros обозначалась разновидность камыша, из которого изготавливали материал для письма.

Примеры использования букв греческого алфавита разнообразны.