Странные дела, или Детектив по-деревенски

Романовская Лия

4

Утром я, как всегда, первым делом проведала бабку. Христофоровна сладко похрапывала, пришлось ее разбудить, так как давно пора было вставать, да и разогретый завтрак – это уже помои. Бабка, недовольно щурясь, спросила не вставал ли еще внучок, на что я огрызнулась, что следить за мальчиком тридцати лет не нанималась.

– Кстати, я все спросить хотела, – начала я, когда Христофоровна приступила к завершающей фазе завтрака – распитию кофе с коньяком.

– Ну не томи, спрашивай, – у старушки сегодня было на редкость хорошее настроение.

Вообще я, заметила, что с приездом внучка бабка стала как-то веселее и гораздо благодушнее.

– Какой же он вам внучек, если братьев-сестер у вас не было отродясь?

– Дура что ли? – покрутила бабка у виска, – а двоюродные на что? Веркин это внук, сестрицы моей, дальняя родня значит. Однако ж мне роднее и нет никого. Ты вот спрашивала кому наследство. А ему и останется все. С остальными как-то не заладилось, а этот терпеливый всегда был, да ласковый. Маленьким часто у меня гостил. В тех внуках хитрости да наглости хоть отбавляй, а в этом нет совсем. Святая простота, а не мальчик.

На этом месте я захлебнулась кофе. Это в Романе наглости нет? Это он святая простота? Насчет хитрости не скажу, конечно, но наглее парня еще поискать нужно. Но бабке я рассудительно ничего не сказала. Это мне он мужик противный, а ей почти единственный родной человек. Нечего старушку расстраивать. Да и разве послушает она меня.

– Ты, коли дела все переделала, иди-ка прогуляйся, – сказала Христофоровна.

А я удивилась. Обычно бабка терпеть не может, когда я выхожу из дома. А тут нате вам, сама выпроваживает. Может присутствие внучка на нее так действует?

– Спасибо. Пройтись не помешает. Погода прекрасная. А, кстати, вы говорите Роман вчера на рыбалку ходил?

Бабка подозрительно на меня уставилась.

– Ну ходил.

– А рыба-то где? – невинно поинтересовалась я.

– А дык не поймал видать, – развела она руками, пряча взгляд.

Ох, чую не договаривает что-то бабуля моя. Что уж у них там за тайны не моего ума дело, конечно, но интересно-о-о…

В доме по-прежнему стояла тишина. То ли внучек все еще спал, то ли уже ускакал куда-то с утра пораньше. Где же он вчера был?

***

Идти до озера от дома всего ничего. Метров двести прямо, затем с пригорка вниз спускаешься и вот оно, расстилается зеркальной гладью перед глазами. Я на ходу сняла футболку, и завязала волосы резинкой в пучок. На берегу расстелила плед, придавив его бутылкой с водой. Легкий ветерок может унести лежак, пока я буду плавать.

Сбоку послышался слабый стук. Показалось?

Но стук повторился вновь. Как будто ладонью по воде шлепают. Справа камыши, именно оттуда доносилось шлепание. Я подошла поближе. В кустах что-то белело. Я раздвинула ветки и вскрикнула. В камышах, запутавшись волосами о корягу, лежала девушка. Мертвая, наверное. Раз вниз лицом, значит точно мертвая.

Тело изрядно распухло и выглядело очень жутко. Сине – багровое, оно от легкого ветерка качалось в воде, издавая этот негромкий звук.

Господи… я, не зная, как поступить, звонить ли из дома в полицию, или бежать за подмогой в деревню, просто бросилась по дороге. Бежала я до тех пор, пока не наткнулась на чью-то грудь.

– Помогите!

– Тихо-тихо… что случилось? – передо мной стоял Роман, такой живой и теплый, что я порадовалась даже ему.

– Там…там… – я указывала рукой в сторону пляжа, и громко стучала зубами.

– Что там? – странное дело, но оказывается Роман вполне умеет разговаривать человеческим голосом, без этих своих ухмылок и издевок.

– Там, кажется, труп, – ответила я и разревелась.

– Я сейчас! – Роман оставил меня на дороге, а сам бросился к пляжу. Вернулся минут через пять, с кем-то разговаривая по телефону.

– В общем так. Иванычу я позвонил, ты пока в дом иди, водки что ли выпей, у бабули есть. А я его тут подожду.

Иван Иванович Резников – участковый, жил в поселке и там же, в отделении почты находился его кабинет. Впрочем, в нем, Иваныч, как привыкли за глаза называть его деревенские, почти никогда не находился, большую часть рабочего времени находясь в разъездах по вверенной ему территории. А это, ни много ни мало, четыре деревни и сам поселок. Да и рабочее время, честно говоря, нормировано было лишь формально. На деле же, Иваныча часто вызывали по ночам на пьяные драки, а то и убийства.

– Нет! Я тут. Мало ли… – зачем-то воспротивилась я.

Хотя в доме мне однозначно было бы уютней, чем здесь, но мне отчего-то хотелось проследить до приезда полиции, чтобы все было нормально на месте преступления. Хотя какой уж тут нормально, если в воде плавает чей-то труп. Бедная… как же это она так? Неужели утонула? Но платье… может пьяная была, в воду полезла… мысли о несчастной не давали мне покоя. Роман топтался рядом и снова начал меня раздражать. Я уже вообще пожалела о той своей минутной слабости, когда позволила себе разреветься в его присутствии.

Вскоре о происшествии на озере откуда-то узнала вся деревня, и большинство ее жителей столпились возле кустов. Роман покрикивал на граждан, чтобы не затаптывали место возможного преступления, но разве его кто слушал?! Гомон стоял такой, будто не в печальных событиях участвует народ, а на свадьбе во время выкупа невесты. Духовские строили предположения одно за другим, но посмотреть кто же лежит в воде никто почему-то не решался.

Ждать участкового пришлось долго. Оно и не мудрено, учитывая состояние проселочных дорог.

Наконец, к озеру подъехала новенькая Нива и из нее выбрались двое мужчин. Первый, седовласый и усатый Иваныч, не оглядываясь на окружающий пейзаж пошел к толпе.

Недавно участковому исполнилось шестьдесят, но вряд ли кто-либо смог бы усомниться, что он вполне еще может дать фору молодым коллегам. Всегда подтянутый и суровый, Иваныч производил на местную шпану неизгладимое впечатление. Ему иногда даже говорить ничего не нужно, одним взглядом Иваныч вызывал оторопь и страх у всех, кто хоть раз преступил черту закона. За Иванычем из машины выбрался молодой парень, на вид почти мальчишка. На безусом лице ярким пятном выделялся крупный нос, щеки и лоб были усыпаны яркими веснушками. Парень огляделся и поцокал языком. Видимо, остался в восхищении от здешних красот. Да, что ни говори, а у нас тут красота такая, что дух захватывает.