Странные события в Сухаревой башне
Шрифт:
Дед Аркадий растворился в воздухе, матушка въедливо и с осуждением в меня всматривалась, и это предвещало разговоры на серьезные темы, прежде всего об учёбе и разумном использовании появившегося у меня времени. Я упредил матушку, заявив, что спешу к себе, чтобы заняться полезными делами – уроками и записями в дневнике. «Записывай сны с изрядными подробностями, задумывайся о них и толкуй значения», – был её наказ. «Слушаюсь, матушка!» – был мой ответ.
Жизнь взаперти и в тайне от всех школьных знакомцев и друзей меня подавляла и, действительно, наводила скуку и сон. Одиночество я чувствовал крайне остро. И оно усугублялось правилами замковой жизни: покои каждого из нас обыкновенно находились в отдалении друг от друга, и это была традиция, в её основе лежало стародавнее убеждение о том, что при таком порядке жизни наши находятся в меньшей опасности.
Поднимаясь к себе в башню
Вечер был ясный и тихий, и яркая, полная луна сегодня особенно приблизилась к Земле и словно светилась изнутри, показывая на округлившейся поверхности манящие взгляд неровности. Город, утихая к ночи, тоже источал свет и особое сияние, исходившее от свежего, недавно выпавшего снега. Тишина города и моего одиночества в опочивальне сменилась грохотом поступи стражников, их невнятными разговорами, и я вроде как со стороны увидел и себя, засыпающего на боку, и ночной дозор за дверями. Мне удалось взглянуть в зеркало: оно открылось в глубину своим изогнувшимся, отразившим полную окружность окном, сквозь которое я увидел черные силуэты четырех всадников, несущихся через облака, со всех сторон и во весь опор, к замку. Всадники друг за другом, не замешкавшись, влетели в замок сквозь стену. Я забылся на какое-то время – и очнулся у той самой реки, что видел в ранних снах. Я съехал с крутой скалы вниз, оказавшись у невысокого деревянного моста, висевшего над мутными и светло-желтоватыми водами широкой реки. За ровной спокойной рекой лежал город, куда я держал свой путь. Одолев реку, я случайно обнаружил в себе чудесную способность парить в воздухе: подпрыгнув вверх, чтобы схватиться за какую-то ветку, я повис, а потом стал медленно снижаться. Тут же я понял, что способность к левитации связана с внутренним желанием, особым ментальным усилием, и эту способность легко развить в себе. Мне захотелось поделиться открытием с матерью: она находилась поблизости в раздумьях, но, похоже, происходившее со мной открытие никак её не интересовало. И я уплыл куда-то, где в квадратной, хорошо освещенной комнате за столом сидела Алиса Чудова. Она сказала: «Не догадывалась, что так произойдет. Это был всего лишь розыгрыш. Мы с Катей придумали. Давай встретимся в парке, ты знаешь, по дороге из школы. Я всё расскажу». Алиса и её комната исчезли, а я смотрел на ночное небо со звездами: высоко в зените зажглась яркая звезда, и звезда восхищала необычной красотой. Когда я опустил взгляд вниз, то обнаружил, что замок где-то подо мной и что я могу упасть, если разучусь летать. От страха я прикрыл глаза. Мне показалось, что падаю, падаю стремительно.
Тяжело дыша, я проснулся посреди ночи, ещё не совсем веря в благополучное приземление. Спать совсем не хотелось, и я с планшета зашел в социальную сеть, где не был со времени злосчастного нападения вечером. Я прочитал несколько сообщений от одноклассников. Например, в одном было: «Эй, чувак! Ты становишься знаменитым. Тобой интересуются какие-то суровые мордовороты. Нас по очереди вызывали из класса во время уроков к завучу. Спрашивали о тебе: куда ходишь, с кем дружишь, какой ты. А больше спрашивали про родителей. Как ты там? Что-то серьезное?» В другом: «Ванюха! Не ходи в школу. Похоже, тут тебя повяжут. А также повяжут там, где часто бываешь. Точно говорю. И что ты такое натворил? Признавайся, злодей!» И другие сообщения – в таком духе. Интересно, что аккаунты Алисы Чудовой и Кати Кадочниковой были удалены. Было сообщение от классной руководительницы, в котором она любезно интересовалась, всё ли у меня в порядке, нужна ли помощь, почему мой номер мобильного вне сети, почему телефон мамы тоже не отвечает, как с нами связаться и когда собираюсь явиться в школу. «Все в классе очень волнуются и ждут тебя! Мы, учителя, крайне удивлены происходящим и желаем тебе поскорее выпутаться из этой странной истории», – писала наша классная дама, по-видимому искренне сопереживая. Я решил ответить с легкой иронией: «Мне сказали, что я немного приболел. А посему какое-то время надлежит мне поберечь здоровье. Обо мне, пожалуйста, не беспокойтесь! Всё хорошо! Надеюсь, будет ещё лучше. Постараюсь вас не огорчать. Уроки делаю,
На этом сентиментальное в моей жизни быстро скрылось в глубине планшета, и я стал наблюдать за зеленоватым пятном в темном окне зеркала – отражением собственной физиономии. Это было лицо довольно грустного и озадаченного человека, и смотреть на него мне не хотелось никак.
В какой-то момент в зеркале заиграли тени от факелов, горевших в коридоре и затрепетавших от волны воздуха, и поверхность стала живой и глубокой: темнота вокруг меня расступилась – снизу, из глубины, донеслись чьи-то голоса и резкие, протяжные звуки. Я, овладев магией моментального сна, оказался внизу и, прислушиваясь к ясным звукам, поспешил в залу, где исстари проходили оружейные и фехтовальные тренировки, в которых с ранних лет довольно бестолково упражнялся под руководством деда и нескольких кичливых и ворчливых мастеров, занятых воспоминаниями о былых победах, но уже как лет двести с лишком утративших молодость и хватку. Никитична шла мне навстречу – за ней двигалась толпа казавшихся карликами тех самых стариков – и была явно не в настроении:
– Всем спать! – хмурясь, гаркнула она. – Расходитесь! Смех один такое видеть!
– Что тут происходит? – поинтересовался я. – Обычно по ночам тишина и покой.
– Тут мобилизация и учения происходят. Порох должен быть сухим. Ко всему ли мы готовы? Рапиры, шпаги, сабли залежались и заржавели. Ящики с амуницией и боеприпасами покрылись паутиной и плесенью – их открыть невозможно. Порядка ни в чём нет! Лентяи вокруг, – возмущалась Никитична. – Ты вот сам большой уже и ни о чём не думаешь. Больше в свой телефон смотришь и пальцем в него тыкаешь! Вот я, старая бабка, и порешила шороху маленько навести, если без меня тут нет охотников. Одни болтуны и созерцатели. А глубинный народ наш завсегда должен быть готов к подвигу!
Сонные старики в париках и со шпагами были огорошены прямой решимостью и удалым напором здоровенной Никитичны, которая распекала правых и левых, смотревших на неё снизу вверх и жавшихся друг к другу, как виноватые дети.
– Что с тобой, родимая? Не навоевалась? Али сон дурной? – глухим голосом прошуршал появившийся невесть откуда Петрович, хлопая слипающимися глазами.
– Дурной! Спишь много! Пошустрей будь и поумней. Смотри дальше! Кто Ванюшу чуть не проворонил? Ты же, старый! Жизнь меняется – вот и поспевай! Одно я всем скажу: чую, что кто-то тут разгуливает, ох, чую! И голоден он: трескает всё, что оставишь или ежели зазеваешься. Я таких фокусов и не помню на своём веку! Не ты ли запустил кого? – обратилась моя няня к Петровичу.
– Я своё дело знаю! – с достоинством ответил Петрович, обидевшись.
– Иди спать! Смотри его во сне! А вы, жалкие шуты гороховые! – обратилась она к старикам солдатам. – Вами только деток смешить на ёлке, – берите заржавые шпаги и рапиры свои и шугайте45 его! Чтобы к утру духу его не было!
– Слушаемся, матушка! – виновато кивая, отвечали подначальные Никитичны.
Эти слова напомнили последнюю беседу с матерью. Я улыбнулся и кое-что вспомнил.
– Вот почему мандарины и пирожки пропали, – пробормотал я. – Я видел во сне всад… – начал я и не успел договорить, как Никитична быстро и ловко оборвала меня:
– Молчи! Слышишь!
Она внушительно посмотрела на меня и помахала сжатым кулаком. Выдержав тихую паузу, я всё же поинтересовался:
– Мне показалось, что раздались необычные звуки. Как стон железа и скрежет. Было такое?
Никитична, уже успокоившись, ответила:
– В машины рядом снег грузят ночами. Может, часы на башне двинулись и пошли. Время заторопилось, заворочалось. Иногда замок стонет из глубины или от ветра. Кто знает… Я спать иду, Ванюша, чего и тебе желаю.
3
My secret garden's not so secret anymore
Run from the house holding my head in my hands
Feeling dejected, feeling like a child might feel
It all seems so absurd
That this should have occurred
My very only secret
And I had to go and leak it!
My secret garden's not so secret anymore!46