Странный брак
Шрифт:
Другое дело — господа. Ну конечно, господам всегда нужно что-то особенное. От страха перед привидениями их ограждает образованность. А для забавы своей они вызывают таких духов, которые способны их повеселить, забираются в столы и таким образом болтают с ними.
Первыми вызывать духов стали маги, Калиостро и его сотоварищи. Но эти были еще скромны: вызывали Астарту, у который был свой день посещений — среда (как, например, у палатина — четверг). По средам она являлась на зов и вызвавших ее наделяла способностью нравиться сильным мира сего… Жаль, что с тех пор оскудела добрая Астарта, — и хоть карьеристов сейчас много развелось, но у них уже нет духа-помощника, а есть лишь хорошо подвешенный язык.
Мода на «столоверчение» была завезена из Америки. Янки и их мисс были без ума от этого занятия. Они, наверное, рассуждали про себя: «Если уж мы такие безродные выскочки, что нет у нас ни своих лордов, ни герцогинь, ни королей, ни рыцарей в доспехах, ни великих писателей, ни женщин с мировой славой, и если уж мы не можем отобрать у Европы — живых, то, по крайней мере, вызовем их умерших знаменитостей на наши вечера с чаем и вистом. Хэлло! Крутись-вертись, столик!»
Самый трудный момент сеанса — это его начало. У духов, по-видимому, имеются свои претензии, которые нужно разгадать. Быть может, на столе покоится ладонь какого-нибудь неугодного им человека. Этого уже достаточно, чтобы дух не явился на зов. Более того, он еще и других отговорит.
Но в доме Дёри этого можно было не опасаться. Здесь сидели за столом две любимицы духов — девицы Ижипь. На грешной земле им не удалось выйти замуж, зато с того света женихи так валом и валили. Маришка рассказывала, что иногда к ним приходили средневековые бретонские рыцари, а то и трубадуры. Это обстоятельство необычайно льстило девицам.
Тсс, тише! Даже сердце замерло.
Стол вздрогнул и начал ритмично покачиваться.
— Идут! — жарким шепотом проговорил священник (он имел в виду духов).
Мадам Малипо пододвинула к себе круг с алфавитом, чтобы заранее подготовиться. Она ни слова не знала по-венгерски, поэтому всякий обман был исключен.
— Кого же вызовем? — обратился поп к стоявшим вокруг стола пожилым мужчинам.
— А можно кого угодно? — спросил в ответ майор.
— Сначала приходит сам по себе какой-нибудь посредник.
— Как вы сказали, посредник?
— А как же! У духов тоже есть свои посредники. А те уж вступают в разговор с нашими посредниками.
— Гм… Следовательно, все дела ведутся через агентов?
— И часто получается полная неразбериха. Среди духов низшего разряда имеются чудаковатые, которым нравится дурачить всех и болтать несусветную чепуху. Особенно этим отличается одна девица из Кашши. Она ведет себя так, словно никогда не была в здравом уме.
— Что это за кашшская девица?
— Да некая Рожика Тоот, умершая восемьдесят лет тому назад. Она отправилась на свадьбу в Эперьеш вместе со своей мамашей, и на обратном пути их экипаж перевернулся и свалился в ущелье. Теперь эта девица все время озорничает и путается под ногами.
Майор, покручивая ус, с удивлением заметил, что девушки многозначительно переглянулись, как бы разделяя мнение священника о непутевой Рожике.
— А возможно, нам и сразу удастся вызвать толкового духа, — продолжал поп, который с легкостью ориентировался в царстве душ. — Кого нам сейчас позвать?
— Вызовем-ка Ференца Ракоци Второго, — предложил управляющий, — его высочество князя Ракоци, — поспешно добавил он, так как стол вдруг подозрительно качнулся.
На губах священника появилась высокомерно-снисходительная улыбка искушенного человека, столкнувшегося с наивной простотой.
— Не так-то это просто! Ведь духи находятся в разных сферах, сударь мой. Имеются и такие, место которых еще не определено; они-то и бродят по земле. Это своего рода наказание. Рожика Тоот, например, странствует вот уже восемьдесят лет.
— На лучшую карьеру ей нечего и рассчитывать! — со смехом заметил старик Дёри.
— Кто знает! Восемьдесят лет для загробного мира всего какая-нибудь минута. Те, что уже распределены по сферам, парят, держа свой путь к богу. Кстати, между сферами тоже большая разница…
— Словом, и на том свете нет равенства, и там есть магнаты и бедняки.
— Именно так, потому-то и трудно войти в контакт с духами высшего круга. Может быть, и Ракоци…
— Не даст аудиенции…
— Возможно… Тсс, стучит!
Воцарилась мертвая тишина, только слышалось шипение свечей. Стол начал дрожать и стучать по полу, как бьющееся в припадке живое существо. Откуда-то изнутри стола донеслось что-то вроде вздоха; казалось, ухо улавливает какое-то легкое жужжание.
— Кто там? — спросила Анна Ижипь загробным голосом. Стол заработал, послышался какой-то таинственный стук, еще и еще, тук-тук, тук-тук… Мадам Малипо, следуя ритму стука, накладывала на буквы свои длинные тонкие пальцы. Стук прерывался, когда пальцы мадам нащупывали не ту букву; другой рукой она записывала буквы, которые выстукивал стол; Михай Бониш.
Явился дух старого дворянина из комитата Сабольч, умершего лет пять тому назад, а до того часто бывавшего в доме Дёри. Бернат и Бутлер хорошо знали старика, бывшего при жизни страстным охотником. («Ну, ему трудно, конечно, привыкнуть там, на том свете, где нет ни зайцев, ни куропаток!»)
— Не могли бы мы поговорить с Ференцем Ракоци Вторым? — спросила Анна Ижипь.
Дух долго не отвечал. Стол делал какие-то неопределенные движения, словно из шалости накреняясь то вправо, то влево; немного погодя приподнялась одна его ножка, потом другая — ну точь-в-точь играющий жеребенок, — потом, как зарядившись каким-то магнетизмом, он начал ритмично вибрировать (казалось, невидимый человек стучит зубами): тук-тук, тук-тук…
— Ответ! — зашептались посвященные.
Мадам подряд записывала буквы, из которых составилась фраза:
«Ференц Ракоци уже был сегодня здесь, в Оласрёске, в бренном обличий студента».
Все, даже неверующие, ошеломленные этим сверхъестественным «волшебным действом», обратили свои помутившиеся взоры на студентов: какой же из них? Бедные студенты покраснели как вареные раки и переглянулись, словно говоря друг другу: «Вот и почтил нас дядя Михай Бониш! Он, правда, и при жизни любил над нами поиздеваться».