Странный генерал
Шрифт:
– Он Изабеллу научит, будут петь вдвоем.
– Изабелла так не сможет, – очень серьезно возразил Каамо и вдруг размечтался совсем по-детски: – Хорошо бы, вдруг здесь появился Дик. И твои книжки привез. Я, боюсь, совсем разучился понимать буквы. Проверь меня, Питер. Ну пожалуйста!
Петру не хотелось даже пальцем пошевелить. Все же он перевернулся на живот, расчистил от травы кусочек почвы и начал пальцем чертить буквы.
– «А»! – обрадовался Каамо. – Верно, «а»? Значит, еще не забыл… «Е»… Смотри! – Каамо начертил свое имя. – Я правильно написал?
Петр
– Все правильно. Ничего ты не забыл.
– Хороший человек Питер, – тихо сказал Мангваэло. – Он научит Каамо читать буквы, Каамо будет великий вождь.
– А я других негров научу тоже, – живо откликнулся паренек. – Все негры будут понимать книги белых.
– И сами станут писать, – улыбнулся Петр.
Каамо взглянул на него ошалело: такое ему в голову еще не приходило – он сможет сам написать книгу?!
Какие-то выкрики и громкое ржание послышались за деревьями. На поляну, где был разбит бивак, выехали несколько конных англичан в военной форме, в белых пробковых шлемах. Впереди, на статном вороном коне, сидел могучего вида мордастый сержант с лихими рыжими усами.
Каамо вцепился в Питера, больно сжал ему руку.
– Ты что?
– Усатый… Это он, Питер, это он! – Толстые губы парня побледнели, он дрожал.
– Здравствуйте, буры! – зычно выкрикнул сержант и, грузно соскочив с коня, направился к кострам. Солдаты за его спиной не выпускали из рук своих «ли» [27] .
27
«Ли» – «ли-метфорд», марка английской боевой винтовки.
– Англичане?! До чего изнахалились! – Ян встал и не торопясь, разыгрывая непринужденность, направился к фургону, где лежали ружья.
Вдруг Мор вскочил и бросился к сержанту:
– Чарльз! Какими ветрами?
– Якоб? Здорово, дружище! Вот встреча…
Они начали тискать друг друга в объятиях. Ян остановился озадаченный. К нему подошел Петр:
– Каамо всего трясет. Он утверждает, что именно этот усач застрелил его отца.
– Очень может быть, – пожал плечами Ян. – Ведь парнишка из западных бечуанов. Там англичане хозяева.
– Как бы он не натворил чего-нибудь.
– Все может быть. Надо, чтобы они сматывались отсюда. Идем, – Ян усмехнулся, – познакомимся.
Мор представил их Чарльзу Марстону, своему старому приятелю по службе в Капской колонии. Марстон, самодовольный, грубоватый служака, встретил Яна и Петра насмешливо-холодновато. Как истый англичанин, он всех буров считал неотесанным, темным мужичьем. Ян внутри закипал.
– Любопытно, Марстон, каким образом вы оказались на Олифант-ривер? Уж не турнули ли вас матабеле?
– Сразу видно, Коуперс, что вы не нюхали английского пороха. Если уж наш «Юнион-Джек» [28] водружен где-либо, там ему реять вечно. Это так же относится к бывшим землям матабеле, как и ко всяким другим.
– Ну, на землях-то Трансвааля, положим, реет бурский флаг. – Рубцы шрама на лице Яна побелели. – Вот я и спрашиваю: отчего вы здесь и что вам надо?
– Ого! – На всякий случай Марстон настороженно стрельнул глазами по сторонам. – Я вижу, вы не очень-то гостеприимны.
28
Юнион-Джек – фамильярное «английский флаг».
Мор понял, что необходимо вмешаться.
– Довольно, господа. Что вы петушитесь, Коуперс? Мистер Марстон просто был вынужден объехать опасные места: на реке Крокодиловой сейчас свирепствует чума. А вельд широк, всем хватит простора. И английскому солдату, и нам, и даже… Да, Чарльз, – вспомнил Мор, – ты же не знаешь: Питер Кофальоф, наш друг, из России.
– Русский? – Марстон вытаращил глаза на Петра. – Интересно, интересно. Значит, русские целятся уже не на одну Индию, но и присматриваются к Африке?
«На свой аршин», – вспомнил Петр поговорку, но «аршин» не переведешь, и Ковалев сказал:
– Не у всех ведь такой непомерный аппетит, сержант.
– Ну-ну!.. Двое из моих парней, – он кивнул в сторону солдат, – прибыли сюда с границ Афганистана. Видели они ваших малиновоштанников [29] . Надо рассказать им – пусть и здесь посмотрят на русского лазутчика. – Марстон захохотал.
– Перестань, Чарльз, – уже недовольно сказал Мор. – Мистер Кофальоф прекрасный штейгер, и ему нет никакого дела до политики… Давайте-ка лучше раскупорим бутылку.
29
Малиновые замшевые шаровары и белые рубахи входили в форму «туркестанских» солдат русской армии.
Марстон сразу подобрел:
– Виски никогда не вредит хорошему разговору.
– Благодарю. – Ян поднялся. – Мне надо еще осмотреть волов.
Петр тоже отказался от компании. Марстон и Мор, хотя и высказали сожаление, в душе, наверное, были только довольны.
Лагерь притих. Лишь солдаты гоготали у своего костра: Мор на радостях тряхнул запасами виски. Негры сидели кучками, негромко переговаривались о чем-то. Нигде не было видно Каамо. И Чаки не было. Петр спросил у одного рабочего, у другого – они только разводили руками… Ого, и Мангваэло исчез куда-то, и Секе.
Внимательно оглядывая все вокруг, Петр заметил след в траве. Он вел к густым зарослям в стороне от лагеря и упирался в донгу – неглубокий овраг, поросший высокой травой. Нередко донги служат укрытием для львов. На этот раз там скрывались не львы – четыре заговорщика.
Они умолкли, как только услышали приближающиеся шаги. Петр оглядел их возбужденные лица, присел рядом, принялся набивать трубку. Негры переглядывались. Мохнатые москиты тучкой висели над ними.
– Я все равно убью его, – не выдержав, сказал Каамо. – Я забью его горло землей.