Шрифт:
Профессор Тарантога.
Казимир Новак-Гипперкорн, около тридцати лет.
Магистр Сянко — секретарь профессора, двадцати шести лет.
Директор лечебницы для душевнобольных.
Санитар лечебницы для душевнобольных.
Жена Новака-Гипперкорна, могучая женщина лет тридцати.
Мелания — кухарка профессора.
(Примечание для режиссера. Поскольку Казимир Новак-Гипперкорн играет одновременно
Кабинет профессора Тарантоги. Профессор сидит за письменным столом, перед ним — молодой человек в очках, магистр Сянко. В стороне — кипа писем, телефон; рядом корзинка для бумаг. На столе — большой ящик с перегородками.
Тарантога (просматривая какой-то документ, поданный ему магистром). Значит, так, дорогой мой… Как вас зовут, простите?
Сянко. Сянко.
Тарантога. Ах, правда… Ведь это же тут написано. Магистр Кшиштоф Сянко… И вы хотели бы стать моим ассистентом, да?
Сянко. Да, профессор.
Тарантога. Ах, это превосходно, это превосходно! Но, давая это объявление, я имел в виду ассистента, который одновременно был бы научным и личным секретарем… Это вас устраивает?
Сянко. Да, профессор.
Тарантога. Это великолепно! Я недавно вернулся из Америки… Из Штатов. Они там имеют обыкновение проверять кандидата на любую должность психологическими тестами, но это не для меня. Я применяю свои, старомодные методы. Вы сообразительны? Вы образованны?
Сянко. Мне трудно ответить, профессор. В известной мере…
Тарантога. В известной мере… Э! Если б вы даже не были особенно образованным, это, знаете ли, тоже сойдет, ведь образование передается, а я очень, просто необычайно образован, знаете ли… Я требую только трех вещей: во-первых, уменья хранить тайну, во-вторых, уменья хранить тайну и, в-третьих…
Сянко. Уменья хранить тайну. Понимаю.
Тарантога. Ну, так мы договорились. Теперь я вам растолкую ваши обязанности. Прежде всего корреспонденция. Вот — сегодняшняя почта! (Вручает Сянко кипу писем со стола). Просмотрите, пожалуйста, по очереди эти письма, скажите мне, что в них содержится, а я дам вам наметки, в соответствии с которыми вы в дальнейшем будете решать уже самостоятельно.
Сянко (вскрывает первое письмо, читает). Это приглашение на открытие…
Тарантога. В корзинку.
Сянко (бросает письмо в корзинку, берет другое, читает). Просьба принять почетное гражданство города Хмурокус в Мрущем уезде.
Тарантога. Почему?
Сянко. Потому что ваша прабабка там родилась.
Тарантога.
Сянко. Нет, бабки по материнской.
Тарантога. Положите сюда (указывает отделение в ящике на столе). Потом подумаю. Дальше, пожалуйста.
Сянко. Приглашение на закрытие…
Тарантога. В корзинку.
Сянко (бросает письмо, читает новое). Гм… частное письмо.
Тарантога. Ничего, читайте, пожалуйста!
Сянко (читает). «Профессор наш любимый! Я только всево маленький работник на ниви, балею пачти всем, левое лехкое оккупант отбил, и я как инвалид так бы уж хотел читать ваши книжки, патаму ваши книжки для меня все, только денег у меня нету, так может вы профессор наш любимый, по человечеству, пришлете мне…»
Тарантога. В корзинку! Это мошенник. Он уже всем посылал такие письма. Следующее, пожалуйста!
Сянко. «Милый профессорчик! Вы со мной не знакомы, но я слыхала, что вы вернулись из-за границы, и рискнула написать. Мне девятнадцать лет, я натуральная блондинка, коллеги в конторе говорят, что у меня зубки, как жемчужинки…»
Тарантога. В корзинку! Постойте, что там за цифры на обороте?
Сянко. Это… она сообщает объем груди, талии и этого… ну… 98, 81, 96… так бросить это в корзинку?
Тарантога. Да! Да! Дальше!
Сянко (читает): «Профессор Тарантога, вы изобретатель машины для путешествия во времени»… Это какой-то ненормальный, можно выбросить?
Тарантога. Нет! Читайте дальше, пожалуйста.
Сянко. «Проводя эксперименты, вы столкнулись с неким феноменом, суть которого я могу объяснить вам только в личной беседе. К сожалению, я заперт в обленцинском доме для душевнобольных»… Я ведь говорил, что это сумасшедший…
Тарантога. Читайте, пожалуйста, дальше.
Сянко. «…Поэтому прошу посетить меня под каким-либо предлогом, лучше всего в качестве дальнего родственника. Письмо я переброшу через ограду во время прогулки, как делал это уже с пятью, из которых, видимо, ни одно до вас не дошло. Я предпринял действия, которые помогут мне выбраться из лечебницы через несколько недель, но каждая минута промедления грозит опасностью. С уважением Казимир Новак».
Тарантога. Какая там дата?
Сянко. На письме нет даты, посмотрю на конверте… Восьмое, — значит, неделю назад. Не выбрасывать это?
Тарантога. Нет, дорогой мой! Собираемся и едем. Где этот самый Обленцин?
Сянко. Под Варшавой. Мы едем в эту лечебницу?
Тарантога. Да. Когда мы окажемся там, прошу вас по возможности молчать. Я буду говорить и действовать за нас обоих. Согласны?
Сянко. Разумеется, если вам так угодно…