Странствие Сенора. Трилогия
Шрифт:
Трое адептов Тени оказались гораздо менее сговорчивыми существами, чем Сдалерн, – для них двуногий был только слугой, почти животным, материалом, который следовало использовать с наибольшим эффектом; ничего не значили его страдания, его боль и его ужас…
…Он бежал сквозь струи света, мимо ледяных городов, над шпилями которых таяли радуги, среди башен из нефрита и чьих-то стремительно мелькавших теней. Ничто не могло остановить его бег: ни внезапное нападение хиищных тварей Хаоса, ни огненный шторм, ни всепоглощающие волны, ни омертвляющий холод пустоты –
Только одного он не мог позволить себе – ускользнуть совсем от своих преследователей. Присутствие постороннего предмета порождало назойливую мысль о близкой и неминуемой смерти…
Свора каких-то полупрозрачных тварей, похожих на искрящиеся фигуры из жидкого стекла, мчалась за ним, перемещаясь из ландшафта в ландшафт. Ему удавалось оторваться от них, и они неоднократно теряли его, однако никогда не исчезали полностью, а выбрасывали еле видные, но все же заметные фантомы, служившие ориентирами для охотников. Благодаря этому от своры гончих ненамного отставали другие ловцы Химер, всадники из свиты Короля Жезлов и соперничавшие с ними странствующие охотники из Тени. Некоторые заранее переместились в соседние ландшафты, стараясь отрезать Химеру от Реки С Одним Берегом, к которой ее гнал инстинкт.
Таинственные окрестности Реки были прибежищем Химер, отсюда начинались и тут заканчивались их странствия по Тени. Мало кто из охотников согласился бы оказаться поблизости от тех мест, пусть даже ненадолго. Причиной этому были Охранники Веры, наводившие ужас на обитателей Младшего Хаоса, в том числе на самых могущественных из них. Но не потому, что Охранники причиняли немыслимые страдания или подвергали безжалостным казням (они вполне могли оказаться воплощениями любви, красоты и нежности), – ужасен был плен в их владениях и последствия этого плена. Даже Король Жезлов со своей свитой держался подальше от ландшафта Реки, пока загонщики пытались воспрепятствовать Химере уйти от преследования…
Химера была бесценным мистическим зверем. Почти никому не удавалось поймать ее; Король Жезлов знал только двоих в Обители Семидесяти Семи, кто сделал это, – Мага и Жрицу. Некоторые обитатели Хаоса тратили целую жизнь, чтобы хотя бы увидеть таинственное существо. Считалось, что оно делает неуязвимым того, кто владеет им, и вдобавок поймавший зверя получает часть силы самого Хозяина Иллюзий, творца Химер.
Королю Жезлов эта сила отнюдь не помешала бы, не говоря уже о волшебном зрелище, которое представляли собой так называемые Танцы Химер. Сейчас одно из его тел томилось в предвкушении того, что давняя мечта может наконец сбыться.
В одном из ландшафтов Сенор, превращенный в Химеру, все-таки подвергся нападению хищника.
Хищник был огромен, он занимал собою почти весь ландшафт, и герцог, бежавший от прозрачных тварей, переместился прямо в его чрево. Холодный Затылок даже не понял, где оказался, когда возобладали инстинкты чужого существа и Химера в ужасе бросилась прочь. Но хищник уже держал ее очень крепко.
Голубые арки, сиявшие во мраке ее черепа, померкли; осталась лишь одна, в которой еще можно было спастись. Сенор чувствовал, как его
Ландшафт, в котором они все еще находились, начал катастрофически сжиматься, утрачивая пространство, собираясь в сгусток огромной плотности… Чутье Химеры подсказывало Сенору, что хищник скоро сожрет его.
Он предпринял последнюю судорожную попытку вырваться и почти создал в своем воображении новый ландшафт, но не успел перейти в него полностью. У герцога не было возможности как следует сконцентрироваться; внутри сжимающегося хищника субъективное время невообразимо ускорило свой бег, и Сенор ускользнул от него лишь ценой небольшой потери: он оставил Пожирателю Химер часть чешуйчатого хвоста.
Оказавшись в другом ландшафте, он осознал, что чудом избежал смерти, и стал свидетелем гибели прозрачных тварей, которые упорно преследовали его повсюду. Мутные фантомы появились рядом с ним, но самих гончих хищник уже не выпустил из своего желудка.
Химера видела одним из своих глаз, как меркнут прозрачные силуэты, так и не успевшие обрести полного присутствия. Когда хищник сожрал свору, фантомы беззвучно исчезли, будто клочья белесого тумана, растворившегося в воздухе.
Однако ловцы Химер не были новичками в своем деле, и здесь Сенора уже поджидали другие гончие, охотники с магическим оружием и слуги Короля Жезлов, дождавшиеся своего часа.
Сенор снова доверился седьмому чувству, но голубые арки погасли. Внутри его черепа повисла непроглядная тьма – все соседние ландшафты были заняты охотниками… Герцог понял, что охота заканчивается. Во всяком случае, он неплохо сыграл свою роль…
Химера повернула голову, изучая мир, в котором оказалась, и высматривая слабые места в рядах своих преследователей. Сенор собирался предпринять напоследок примитивную и недостойную Химеры попытку прорваться сквозь плотный заслон охотников и ловцов.
Настоящая Химера воспользовалась бы последней, смертельно опасной возможностью избежать плена и снова ушла бы в мир, занятый хищником, – единственный доступный ландшафт, свободный от охотников.
Но Сенору было незачем рисковать и жертвовать собой. Свою цель он уже мог разглядеть – гигантский столб пыли и дыма, достигавший здешних облаков, стремительно приближался к нему. Где-то там находился Король Жезлов в окружении огромного количества смертных и бессмертных созданий, маскировавших его плоть.
Потом облака внезапно сгустились, превратившись в гигантское и угрожающее подобие паутины, сплетенной из темных нитей. Это было похоже на дождь, который хлестал в разных направлениях параллельно здешней тверди. Химера почуяла зарождение магической сети…
Сенор бросился прочь из-под нее, и сеть лишь задела его своим краем. Только теперь он заметил, что у него стал отрастать чешуйчатый хвост, потерянный в ландшафте хищника.
Какие-то иглы вонзились в студенистое туловище, и вскоре оно сделалось малоподвижным и непослушным, будто остекленело. «Яд!» – с ужасом подумал он, но ошибся: Химера была слишком драгоценной добычей. Собрав последние силы, Сенор ударил когтистой лапой приблизившегося охотника, разодрав того в клочья.