Странствия хирурга: Миссия пилигрима
Шрифт:
Крючок одобрительно сложил губы в дудочку.
— Ну что ж, мне кажется, это разумный подход, кирургик. О таком методе классификации я еще не слышал. Вам уже удалось сделать какие-нибудь выводы?
— К сожалению, пока нет, профессор. Я, как и все исследователи, блуждаю в полной темноте. Единственное, что стоит отметить, — в разделе Therapeuticaменьше всего позиций. Он отражает нашу врачебную беспомощность. Так же краток раздел Causae.А вот раздел Prophylacticaсодержит больше пунктов. — Витус подвинул тетрадь профессору, чтобы он мог увидеть записи своими глазами.
Крючок неторопливо полистал дневник и, в конце
— Ну что ж, мой дорогой кирургик, это внушительное собрание всех фактов, имеющих прямое или косвенное отношение к чуме. С моей точки зрения, здесь недостает еще нескольких ключевых моментов, при этом я вовсе не претендую на то, что это будет заключительный аккорд. Я хочу назвать их исключительно для порядка.
— А я с удовольствием готов записать их, — кивнул Витус.
Магистр вскочил, чтобы принести перо, чернила и песок для присыпания. Поставив все это на стол, он добродушно усмехнулся:
— Ну вот, и я на что-то сгодился.
Падуя, 16-й день сентября A.D. 1579
Итак, первая увлекательная беседа с профессором Джироламо состоялась. В присутствии Магистра мы дискутировали о причинах, мерах предостороженности и способах излечения чумы. Джироламо, которого, кстати, все называют Крючком, дополнил мой список несколькими пунктами, которые я хотел бы еще раз привести…
В раздел Causae:
— Небесные соединения. Под этим он подразумевает расположение звезд, при котором планеты выстраиваются в одну линию, допустим, в новолуние. В качестве примера он привел тезис Ги де Шолиака, согласно которому «большое соединение» трех верхних планет — Сатурна, Юпитера и Марса, имевшее место в 24-й день марта anno 1345, явилось причиной мощной эпидемии.
— Провоцирующее чуму излучение из земных недр, возникшее, к примеру, при землетрясении anno 1348 во Фриоле.
В раздел Prophylactica:
— Избегать одноэтажных построек, чтобы уберечься от исходящих из земных трещин чумных миазмов.
— Избегать физическою напряжения, особливо любовною соития, поскольку при этом в больших количествах вдыхается, заложенный миазмами воздух.
— Избегать пяти «f»: fatigua, fames, fructus, femina, flatus, то есть переутомления, голода, фруктов, женщин и вздутий.
— Принимать терьяк и митридатум. Название последнею восходит к царю Митридату, имевшему обыкновение принимать это снадобье в качестве профилактической меры против отравлений и болезней.
В раздел Therapeutica:
— Отвар аконита (борца). Принимать с вящей осторожностью в строго определенных дозах, поскольку борец ядовит.
— Наложение зеленою табака на вскрытые и вычищенные бубоны.
— Постановка медицинских банок.
— Гармоничная музыка.
Таковы замечания профессора. Должен заметить, что меня особенно растрогал последний пункт, ибо именно к этой мере прибег Коротышка незадолго до кончины моей любимой Арлетты. То, что он тогда исполнил, малыш представил как «красивую весеннюю распевку». Джироламо выразился более научно: он считает, что гармоничная музыка способна укрепить созвучие в организме и восстановить эвкразию соков. Магистр, как всегда, блеснул своими историческими познаниями и как почитатель Гомера добавил, что еще эллины у ворот Трои изгоняли чуму музыкой, а Одиссей останавливал кровотечение пением.
Сегодня мы долго говорили и решили для начала исключить все однозначно бессмысленные меры, явно относящиеся к шарлатанству или не возымевшие никакою действия, исходя из нашего опыта. Остальное мы намерены еще раз критически проверить, пункт за пунктом. Вызов многим врачам и одновременно сизифов труд.
Коротышки на встрече не было. Он в это время навещал старика Романо и его новоиспеченною ученика Массимо.
— Полагаю, давно настало время раскрыть тайну, — глубокомысленно изрек Магистр с упреком в голосе. Утром 17 сентября он с важным видом восседал на кровати и как раз водрузил на нос бериллы. — Как знать, может, это скрасит нам утро.
Витус уже встал и сидел за колченогим столиком, еще раз перечитывая вчерашние записи.
— Тайну? Какую тайну? — спросил он с отсутствующим видом.
Вместо ответа маленький ученый снял бериллы и принялся подгибать дужки.
— Вечно эта штука криво сидит, я сам себе сипуху напоминаю. — Он снова нацепил бериллы на нос, прищурился и, кажется, на этот раз остался доволен. — Сверток, разумеется, сорняк. Сверток.
— Си-си, сверток! — встрял Коротышка, деливший ложе с Магистром. На ночь он просто ложился поперек кровати у того в ногах.
Витус недоуменно пожал плечами:
— Какой еще сверток? Вы сегодня говорите загадками.
— Ну разумеется, сверток, который ты таскаешь с собой от самой Венеции. Привязанный к твоему коробу. Тюк, сверток, сюрприз!
До Витуса наконец дошло.
— А, ты имеешь в виду прощальный подарок Джанкарло Монтеллы, торговца вином и вазами?
— Именно. Монтелла заклинал нас не открывать его до Падуи, а если не ошибаюсь, мы сейчас как раз в Падуе.
Витус криво усмехнулся:
— Тут я ничего не могу возразить.
Он встал, принес из того же угла, где стоял короб, сверток и взвесил его на руке:
— Тяжелым его никак не назовешь.
Магистр сунул ноги в штаны и застегнул пуговицы на рубахе.
— Жаль. Это позволяет сделать вывод, что вазы там нет. И, что еще печальнее, нет там и сосуда с вином.
— Мантия там, накидка, блохоловка, хламида, — закаркал Энано. — Каждому по штуке!
Витус начал развязывать сверток.
— Не думаю. Скорее теплый шарф. А может, хороший шелк. Хотя зачем он нужен? Разве только продать…
— Я знаю! — воскликнул Магистр. — Там коврик! Может, даже молитвенный! Наверное, что-то вроде напоминания о берберских странах.
— Коврик? На память? С какой стати Монтелла стал бы дарить нам коврик?
— Да, конечно, ты прав. Может, у тебя есть другие идеи, что могло бы быть таким легким и таким объемным?
Карлик зашепелявил:
— Щудаки, там змеиные кожи! Они легкие! Или перья аистов и шуравлей! Или трухи мешок. Ха-ха-ха! А может, пипи-факсы?
Витус распутал последний узел и обнаружил письмо от Монтеллы. Торговец вазами и вином от всего сердца желал друзьям всего самого наилучшего, а затем, обращаясь к Витусу, несколько таинственно продолжал:
… Я долго думал, amico mio, что подарить вам на прощанье, и в конце концов выбрал подношение, которое не даст вам остановиться. А если оно перестанет, продвигать вас вперед, вы сможете его продать, чтобы двигаться дальше.
Благослови вас Господь!
Далее следовала размашистая подпись купца.
— Я уже догадался, — хмыкнул Витус.
— Я тоже, — поддакнул Магистр.
— Си-си, уи-уи!
Все вместе они развернули ткань.
В свертке оказалось двенадцать пар желтых туфель.
Прошло четырнадцать дней. Встречи с профессором Джироламо стали доброй традицией. Кабинет, бывший поначалу олицетворением созерцательного покоя, превратился в место бурных дискуссий. Многие утверждения, оказавшиеся вздорными, противоречивыми, ложными, устаревшими или отражающими суеверия, были всеми тремя уже отвергнуты. И все же оставалось немало сведений, требовавших вдумчивого анализа.
Кабинет не был единственным местом, где Витус и Магистр встречались с профессором. Все чаще они приходили в аудиторию и ассистировали анатому в качестве прозекторов. Этот род занятий шел на пользу всем: профессору, который давно уже подыскивал себе опытных помощников, и друзьям, получившим возможность немного заработать.