Страшная ночь в Гранд-отеле

В Канзас-Сити, на квартире доктора Кварца, в ночь 18-го сентября, были арестованы сам доктор Кварц и таинственная молодая женщина, известная лишь под названием Занони.

Обоих арестованных под личным наблюдением начальника полиции отвели в здание полицейского управления, где их заключили в одиночные камеры, расположенные в разных концах широко раскинутого здания. Доктора Кварца посадили в особо надежное помещение, вернее и лучше которого трудно было найти.

Помещение, предоставленное Занони, было много уютнее, и по обстановке своей походило скорее на удобную комнату

в гостинице, хотя и оно было снабжено решетками, как и все другие камеры.

Для большей предосторожности и для того, чтобы арестованные были под надежной охраной, у дверей камеры доктора был поставлен специальный часовой. Кварц считался самым опасным преступником; больше того, Ник Картер, знаменитый сыщик, произведший арест и оставшийся в доме доктора вместе со своими помощниками Патси и Тен-Итси для производства тщательнейшего обыска, с особенной настойчивостью указывал начальнику полиции на опасность арестованных, а равно и на то, что доктор не преминет произвести всякие попытки, чтобы путем бегства вернуть себе свободу, а в этом он обязательно мог бы достигнуть успеха, если оставить его без надзора хоть на минуту.

В эту ночь начальник полиции оставался в своей конторе приблизительно до полуночи, намереваясь лично руководить первым допросом арестованных, доктора Кварца и его прекрасной спутницы Занони. Но его надежды заставить своих пленников сделать полное призвание не оправдались.

На все вопросы начальника полиции доктор Кварц отвечал только, улыбаясь, полнейшим молчанием. Все доводы и убеждения начальника полиции не привели ни к чему, и только один раз во время всего допроса ему удалось добиться с арестованного ответа.

Это было уже в конце допроса.

Начальник полиции уже отчаялся добиться слова от упрямого арестанта, и отдал приказание отвести доктора Кварца в его камеру, как вдруг последний, уже схваченный за руки двумя полисменами, произнес с той любезностью, которой он отличался всегда:

– Господа, я в отчаянии, что сегодня должен был вести себя невежливо и во всяком случае недостойным воспитанного и тактичного джентльмена образом, но меня к этому побуждали некоторые причины. Зато я теперь даю вам торжественное обещание: когда вы меня арестуете во второй раз, то я отвечу вам на все ваши вопросы с двойной охотой и вдвое подробнее.

Он низко поклонился и вышел со своими стражниками. Начальник полиции приказал им вернуться еще раз с арестованным, и обратился к последнему с вопросом, что он собственно хотел сказать. Но доктор снова погрузился в молчание и начальнику оставалось только приказать отвести его в камеру.

Совершенно иначе вела себя на допросе молодая красавица Занони, но только результат был один и тот же, и в конце концов опытный начальник полиции знал столько же, сколько и раньше.

Насколько доктор Кварц был молчалив, настолько красавица Занони изощрялась в многословии.

Она и не выжидала вопросов, а добровольно дала пространное описание всех фактов со всеми подробностями. К сожалению во время допроса выяснилось, что молодая, загадочная женщина с поразительной легкостью дала по крайней мере пять совершенно различных и несогласных одно с другим показаний, и опытному чиновнику пришлось сознаться, что его красивая пленница дурачила его самым бессовестным образом, рассказывая ему просто сказки, одну невероятнее другой.

Когда

возмущенный начальник полиции обратил внимание арестованной на эти противоречия, красавица презрительно пожала плечами и коротко заявила, что начальник из ее пяти показаний волен выбрать то, которое ему больше всего нравится, а если как раз это показание не будет соответствовать истине, то оно во всяком случае удачно придумано.

Начальник полиции потерял терпение, он внезапно прекратил допрос и решил назначить исследование умственных способностей арестантки.

За четверть часа до полуночи начальник полиции, усталый и изможденный, собрался уйти домой. Ровно в полночь он вышел из своего кабинета.

Будучи большим любителем природы, он в свободное от службы время работал в своем садике; ввиду этого уютная квартира его находилась в одном из пригородов, подальше от шумной сутолоки самого города.

Довольно красивая дача его была соединена телефоном с полицейским управлением; равным образом он в любое время мог соединить себя по телефону со всеми участками в городе. Путь от управления до своей дачи и обратно он в течение круглого года, независимо от состояния погоды, совершал верхом на лошади.

Вследствие этих двух, ежедневно повторяющихся, прогулок верхом сложное делопроизводство полиции всегда задерживалось на целых три четверти часа, по крайней мере, поскольку это касалось личного вмешательства старшего начальника, так как во время пути до дома и обратно он был отрезан от всякого сообщения. Раз только он ушел из полицейского управления, то с ним можно было говорить по телефону только уже через полчаса, то есть после того, как он прибывал к себе домой. Приблизительно столько времени ему нужно было, чтобы рысью доехать до дома; а если он по дороге встречал знакомых и проводил время в разговоре с ними, то ему, конечно, требовалось еще больше времени.

Так как начальник полиции вышел из управления ровно в полночь и мог совершать путь в темноте лишь медленно, то в случае надобности можно было из полицейского управления говорить с ним по телефону не ранее, как приблизительно в три четверти первого. Но и после этого требовалось еще около сорока минут, пока начальник мог лично вернуться в управление.

Итак, начальник уехал. Минут через семь после его отбытия из управления, в его кабинете зазвонил телефон.

Чиновник, заступавший вместо начальника полиции и во время отсутствия последнего занимавшийся в его кабинете, подошел к телефону и выслушал доклад капитана того участка, в котором был расположен Гранд-Отель, о том, что в этой гостинице совершено убийство. Вместе с тем капитан сообщил, что один из сержантов в сопровождении шести полисменов отправился на место происшествия, и что он лично тоже отправится туда, а уже оттуда, из гостиницы, даст дальнейшие сообщения в полицейское управление.

Заступивший вместо начальника положил трубку на место, закурил сигару и расположился поудобнее в своем кресле, в ожидании дальнейших сообщений своего подчиненного. В таком городе, как Канзас-Сити, убийство не представляло собою ничего выдающегося и поэтому не могло вывести полицейского чиновника из душевного равновесия.

Но не прошло и трех минут – другими словами ровно в десять минут первого, согласно записи в полицейском дневнике – как телефон в кабинете начальника полиции опять зазвонил.