Страшная общага
Шрифт:
– Ну что ты куксишься, как шестилетка? – С неприсущей каменному изваянию плавностью Аделаида присела рядом с Лизой, закинула ногу на ногу. Так, что даже Лиза не смогла удержаться от взгляда на слегка приподнявшуюся юбку. – Неужели ты ревнуешь, что в вашей с братом жизни появился кто-то третий?
– Ревную, – честно призналась Лиза. – Но не в этом дело.
То, что она произнесла, стало открытием для самой Лизы. А вот Аделаида, кажется, не повела и бровью. В ее белесых глазах плескался восторг и предвкушение. «Ну же, скажи это вслух, дурочка, облеки свои
– Филипп заедет ко мне после работы, – крикнула Аделаида ей вслед. – Думаю, ты можешь не ждать его сегодня к ужину.
Мраморная стерва была права. Филипп не приехал даже к самому позднему времени, к которому он возвращался с работы.
Лиза минут пятнадцать сидела с набранным, но не отправленным сообщением: «Ты где? Ждать к ужину?»
Какой она покажется – наивной или упрямой? Ведь ясно же, где он. И ясно, что к ужину ждать не стоит. Она откинула в сторону телефон, так и не нажав на «отправить».
Лиза разжарила пельмени, отпивая колу из горла двухлитровой бутылки. Есть ли смысл соблюдать приличия – все равно никто ничего не скажет.
Пережевывая подгоревшее тесто, Лиза долго выбирала сериал. Затем взялась за джойстик, вошла в игровой магазин и принялась искать, на что можно потратить деньги. Не удовлетворившись, она покосилась на стопку купленных и не прочитанных книг, но и эти «сокровища» ее не впечатлили.
В конце концов Лиза заварила чай и, укутавшись в плед, уткнулась носом в диван. Да так и уснула.
Сон ей снился нехороший, если это был вообще сон. Лиза проваливалась в тревожные воспоминания.
Ей пять, и она лежала на этом же самом диване. Только сейчас она ждала возвращения Филиппа настолько сильно, насколько раньше его боялась.
Прошел примерно месяц с похорон.
Лиза перестала сбегать под крыло статуи с соседнего надгробья.
Она не нужна была брату – за шестнадцать лет он привык быть единственным ребенком в семье. Его эгоизм, надменность и пренебрежительное отношение к младшей сестре кое-как держались на поводке родителями. Но после их смерти поводок порвался, и то, что делало их семьей, рухнуло как карточный домик. Сбыть ее с рук? О, Лиза до сих пор не сомневалась, что он мог это сделать! И сделал бы. Если бы… если бы не…
В одну ночь все изменилось, как по щелчку. Уснув однажды на диване, проснулась Лиза в своей постели, заботливо укутанная в одеяло. С кухни были слышны вкусные запахи.
С тех пор Филипп ни разу не поднял на младшую сестру ни руки, ни голоса. И речи об устрашающем детском доме больше не заходило никогда.
Проснувшись, Лиза не хотела открывать глаза. Надеялась, что, как и в детстве, чудесным образом окажется в кровати. Но реальность била яркими солнечными лучами в окна гостиной.
Лиза лениво скатилась с дивана и прислушалась к звукам в квартире. Затем на цыпочках подкралась к комнате Филиппа и заглянула внутрь. Кровать была идеально заправлена: либо он не приходил, либо приходил, но рано ушел. Лиза бросила взгляд на часы. Еще одно открытие с утра пораньше: она безбожно опоздала в школу.
Что ж, и стоит ли в таком случае торопиться?
Лиза долго провозилась со сборами. Не то чтобы она действительно решила прогулять занятия, просто так вышло (футболка сама себя не погладила, спонжи для тональника затерялись на дне косметички, сыр оказался низкопроцентным и плохо плавился в микроволновке).
Когда Лиза все-таки вышла из дома, то поняла, что в школу все-таки не попадет.
Прямо у ее парадного – наглость какая! – стоял тот самый псих-похититель. И не просто стоял – стоял пафосно: облокотившись на машину, выкуривая сигарету.
– Нужно поговорить, – сказал он. Снова этот раздражающий акцент.
– Вот так вот, да? Даже без «здрасте»? – насупилась Лиза.
«Раздражающий акцент» смерил ее взглядом, оценивая. А затем ожидая. Но Лиза стояла на месте – просто смотрела на него и улыбалась.
Пожалуй, в этот раз она была готова поговорить.
Лиза заказала карамельный латте и выжидающе уставилась на «раздражающий акцент».
– Ян Новак, – сказал он, словно бы прикинул, сколькими прозвищами Лиза могла величать его в голове.
Она же прыснула, показательно сдерживая смешки.
– Постой-постой, я даже знаю, что ты сейчас скажешь! Ты…
– Из пражской алхимической семьи, – Ян не позволил ей закончить за него.
Лиза откинулась на спинку кресла и неожиданно для себя самой приняла серьезный вид. Если отбросить в сторону здравый смысл (она кормит живую статую кровью – какой тут здравый смысл?!), то этот пазл можно сложить в одну картинку. С одной стороны – каменное изваяние, которое ожило каким-то магическим образом. С другой – парень из Праги, который за ним охотится.
– Много лет назад наши семьи нашли небольшое месторождение редкого вида мрамора, из которого вывели новую породу големов. Они были гибкими, выносливыми, долговечными и разумными. Наши скульпторы придавали им форму ангелов, как будто крылья могли бы их облагородить и замаскировать ту суть, которой они являлись.
Ян прервался, когда официантка принесла их заказ.
Легко живется магическим конспираторам в современном мире. Рассуждаешь о чертовщине на полном серьезе, но примут тебя не за сумасшедшего, а за гика.
Лиза хлебнула кофе, игнорируя принесенную трубочку.
– Если тебя это утешит, от крыльев она совсем не в восторге, избавилась от них при первой возможности.
Если Ян и обратил на ее слова внимание, то виду не подал.
– Как оживляли алхимики големов, думаю, для тебя уже не секрет.
Лиза покосилась на левую руку и спрятала ее под стол, словно такой жест мог что-то изменить.
– Но со временем стало понятно, что цена за такой дар непомерно высока. Человек, кормящий статую своей кровью, каплю за каплей отдает голему собственную жизнь. Если ты продолжишь кормить эту тварь, то умрешь, а она займет твое место.