Страшные гномы
Шрифт:
«Хорошее начало смены! – мысленно проворчал Андрей. Добравшись до вершины, он повалился на колени. – Не хватало только простуду зарабо… А это еще что такое?!»
Он замер, глядя вперед.
– Ничего себе! – выдохнула Оля. – Что он здесь делает?
– Без понятия, – прошептал Андрей.
В низине, врытый в землю и окруженный деревьями, стоял зеленый строительный вагончик. Из темной металлической крыши торчала труба в форме буквы «Г». Окно скрывал ржавый лист железа, стены были вымазаны грязью. Возле приоткрытой двери Андрей увидел небольшую искореженную конструкцию, в
– Жуть, – сказала Оля, рассматривая вагончик. – Кому понадобилось ставить его посреди леса?
Андрей пожал плечами и поднялся.
– Думаю, надо зайти туда, – сказал он, поворачиваясь к Оле.
Та нахмурилась, поджала губы и сделала пару шагов назад.
– Знаешь, я бы не хотела. Какой-то он страшный. И нам еще твоего брата надо найти.
– Вот именно. Лешка вполне может быть там, он такой – ему лишь бы что-нибудь облазить. А внутри и дождь переждать можно. Пойдем.
Но едва Андрей сделал пару шагов, как заросли позади вагончика зашевелились. В ту же секунду раздался рев. Хриплый, полный злобы. Дверь со стоном отъехала, и наружу выскочила фигурка в синих джинсах и желтой толстовке.
– Лешка! – крикнул Андрей, бросаясь к брату.
В вагончике загрохотало. Послышались крики. А Лешка несся к ребятам и, увидев, что Андрей хочет спуститься, замахал, приказывая остановиться.
Андрей замер, глядя то на вагончик, то на Лешку.
– Сматываемся! – выдохнул Лешка, когда до вершины оставалась пара метров.
Он налетел на Андрея, подтолкнул и помчался дальше. Тот чуть не упал, но тут же рванул за братом и Олей.
Деревья пролетали мимо смазанными пятнами. Андрей позволил ногам нести себя по склону, позабыв, что можно запросто свалиться и переломать все кости. Сейчас было не до этого. Главное – оказаться подальше от лесного вагончика. Ноги уже не успевали за телом и едва касались травы. Впереди показалась тропинка. Андрей пересек ее и поравнялся с Лешкой.
– Бежим дальше! – прокричал тот.
Лес продолжал проноситься перед глазами. Шум в ушах мешал расслышать, что творится за спиной.
Преследуют ли ребят? И если да, то кто? Люди ли это? Андрей снова вспомнил крики. Ему не удалось разобрать ни слова.
Куча дохлых птиц. Кто-то, зовущий его по имени. Вагончик. Насмерть перепуганный брат. Злобные бессвязные вопли. Этот лес начинает сводить с ума…
Стиснув зубы, Андрей поднажал. В следующее мгновение Оля вскрикнула, взмахнула руками и покатилась по траве. Лешка ойкнул и чудом не налетел на девочку. Андрей затормозил и бросился к Оле.
– Все нормально! – она села и выставила руки.
Андрей огляделся. Повсюду стволы берез и сосен, кусты, листва и трава. Из звуков только шум дождя и собственное дыхание. Ни шагов, ни воплей. Неужели оторвались?
Лешка закашлялся. Повернувшись к брату, Андрей увидел, что тот упер одну руку в коленку и пытается отдышаться. Кашлянув еще несколько раз, он сплюнул и выпрямился.
– Фу, блин! – выдохнул он, хватая ртом воздух. – Думал, все – капец мне пришел!
Андрей хотел спросить, что произошло, но успел только раскрыть рот. Неподалеку вздрогнули заросли, и послышался звук шагов.
Глава 4. Здравствуйте, «Березки!»
Федор Иванович покрепче стиснул ручку метлы, встряхнул головой и вдохнул прохладный утренний воздух. Бороться с сонливостью становилось все тяжелее.
Он проворочался до самого утра, погруженный в зыбкую полудрему. А перед глазами маячило узкое, скуластое лицо, заросшее щетиной.
– Отдай мне несколько капель своей крови и вскоре сможешь навсегда забыть об этой грязной работе, – твердил Беспалый, буравя Сбитнева пристальным недобрым взглядом. – Отдай…
Он повторял это снова и снова. Потом пятился и замирал – высокий, ссутуленный, в серой больничной пижаме. За спиной Беспалого появлялась лечебница. Желтую двухэтажку растягивало, сжимало, перекручивало… Словно отражение в кривом зеркале. После этого и фигура, и больница тонули в тумане. Он змеился, подбирался к Сбитневу, окружал, окутывал. Вновь появлялось лицо Беспалого – и все повторялось.
Дворник замер, задумчиво разглядывая вязь трещин на сером полотне асфальта.
Несколько капель крови… Что Беспалый собирался с ней делать? Выпить?
Вздохнув, Сбитнев покачал тяжелой после бессонницы головой. Он подумал, что никогда не узнает ответа. И тут же где-то на самом дальнем рубеже подсознания неприятно кольнуло: никогда не говори «никогда»!
– Доброе утро, Федор Иванович, – послышался тихий женский голос за спиной. Сбитнев чуть заметно вздрогнул, обернулся и увидел Нину Евгеньевну.
В длинной вязаной кофте желтого цвета, серой юбке ниже колена и темных поношенных туфлях на низком каблуке и с круглыми носами, она стояла в паре метров и устало глядела на дворника. Волосы были стянуты в узел на затылке, под глазами залегли тени, особенно яркие на бледном лице.
– Здравствуй, Нина Евгеньевна, здравствуй, – кивнул Сбитнев. – Как ваши дела? Как Максим?
Серова опустила глаза.
«Ясно», – подумал Федор Иванович.
– Пока без улучшений, – едва ли не одними губами сказала Нина Евгеньевна. – Не говорит ничего. Лежит все время, лицом к стене, и смотрит в одну точку. Встает, только чтобы до туалета дойти. Ест и пьет в палате, таблетки успокоительные принимает. Игорь Витальевич говорит, ему надо спать не меньше десяти часов в сутки.
– А про состояние Максима он что-нибудь сказал?
Нина Евгеньевна вздохнула и покачала головой.
– Пока ничего определенного. Сказал набраться терпения… – она полезла в старенькую бежевую сумочку, достала платок и промокнула глаза. – Господи, как же плохо в этой больнице! Темень, воздух какой-то тяжелый! И коридор этот, с кафелем!..
Федор Иванович лишь кивнул. Он помнил крыло, в котором располагались палаты. Там всегда было сумрачно. Коричневый линолеум втягивал солнечный свет из узкого зарешеченного окна. Слабенькие лампочки прятались за матовыми кругляшами плафонов. Двери по обеим сторонам коридора глядели маленькими прямоугольными оконцами, а стены… Стены снизу были выложены осколками белого, розового и голубого кафеля.