Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути (сборник)
Шрифт:
И она не оставляла дровосека в покое, пока тот не согласился.
– И все-таки очень уж мне жаль бедных наших деток! – сказал он.
Дети тоже не могли уснуть от голода и слышали все, что говорила их мачеха отцу. Гретель заплакала горючими слезами и сказала Гензелю:
– Ах, теперь мы пропали.
– Успокойся, Гретель, – сказал Гензель, – не горюй, я придумаю, как помочь нашей беде.
И вот, когда родители уснули, он поднялся, надел курточку, отворил дверь и крадучись выбрался на улицу. Луна на
Гензель нагнулся и доверху набил ими карман своей курточки. Вернулся в дом и сказал Гретель:
– Не печалься, дорогая сестрица, спи спокойно. Господь не оставит нас в беде.
Сказав так, он снова улегся в свою кроватку.
Едва стало светать, так рано, что еще не взошло солнце, пришла мачеха и принялась будить детей:
– Вставайте, лежебоки. Пойдете с нами в лес по дрова.
Потом дала она им по кусочку хлеба и говорит:
– Это вам на обед; только смотрите, не съешьте его раньше времени, больше-то ничего не получите.
Гретель положила хлеб под свой передник, у Гензеля-то карман был занят камушками.
Вот собрались они и все вместе отправились в лес. Когда они отошли совсем немного, Гензель остановился и оглянулся на их домик, а потом снова и снова. Отец спросил его:
– Гензель, на что ты все смотришь, почему отстаешь? Не глазей по сторонам да шевели ногами.
– Ах, батюшка, – сказал Гензель, – это я смотрю на свою белую кошечку, она сидит на крыше, словно прощается со мной.
Жена дровосека сказала:
– Что за глупости, никакая это не кошечка, то блестит на трубах утреннее солнце.
А Гензель и правда не глядел на кошечку, а все время доставал из кармана белые камешки и бросал на дорогу.
Когда они зашли в самую чащу леса, отец говорит:
– Вот что, детки, насобирайте-ка хворосту, я разведу костер, чтобы вы не замерзли.
Гензель и Гретель набрали много хворосту, целую кучу. Разожгли костер. Когда огонь разгорелся, сказала мачеха:
– А теперь, дети, полежите у костра, отдохните, а мы тем временем пойдем в лес дрова рубить, а когда закончим, вернемся за вами.
Гензель и Гретель уселись к огню, а в полдень съели свои кусочки хлеба. До них все время доносился стук топора, вот они и думали, что это отец рубит дрова поблизости. А на самом деле стучал совсем не топор, а ветка – дровосек привязал ее к сухому дереву, которое качалось на ветру, вот она и билась о ствол.
Дети долго сидели у костра и так устали, что у них стали слипаться глаза, вот они и заснули. А когда, наконец, проснулись, уже совсем стемнело и наступила ночь. Гретель принялась плакать и сказала:
– Как же теперь мы найдем дорогу из лесу?
Но Гензель ее утешил:
– Погоди немного, сестрица, пока не взойдет луна, а тогда мы сразу увидим, куда нам идти.
Наконец на небо вышла полная луна. Гензель взял сестру за руку, и пошли они по камешкам, которые блестели ярко, точно новые серебряные монетки, и указывали им путь. Дети брели всю ночь напролет и к рассвету добрались, наконец, до домика отца.
Они постучали в дверь, а мачеха отворила увидала, что это Гензель и Гретель, и стала браниться:
– Ах вы, непослушные дети, что ж вы так долго спали в лесу? Мы уж думали, что вы и вовсе не вернетесь назад.
Отец же, увидав детей, очень обрадовался, ведь у негото разрывалось сердце оттого, что он бросил их в лесу.
В скором времени в их земле снова случился неурожай, и услышали дети, как мачеха говорит ночью их отцу:
– Опять мы все подъели, только и осталось, что пол хлебного каравая, видно, конец нам пришел. Придется все же избавиться от детей: заведем их еще дальше в лес, чтобы не смогли найти обратной дороги. А иначе нам не спастись.
На сердце у дровосека будто лег тяжелый камень, он думал, что лучше уж станет делиться с детьми последним куском. Однако злая баба ничего не желала слышать, только распекала его и бранила. Не давши слово – крепись, а давши – держись, – уступил он жене в первый раз, волей-неволей пришлось уступить и теперь.
Да только дети еще не спали и слышали разговор. Дождавшись, когда родители уснут, Гензель снова встал и хотел выйти из домика и набрать камешков, как в прошлый раз. Мачеха, однако, заперла дверь, так что Гензель не сумел выйти из дому. Стал он утешать сестру и сказал:
– Не плачь, Гретель, спи спокойно, добрый Господь не оставит нас в беде.
Рано утром пришла мачеха и велела детям вставать. Кусочек хлеба, который она им дала, был еще меньше, чем в прошлый раз. По дороге в лес Гензель раскрошил в кармане хлеб, часто останавливался и бросал на землю крошки.
– Гензель, что это ты останавливаешься и все оглядываешься? – сказал отец. – Пошевеливайся.
– Я смотрю на своего голубка, что сидит он на крыше и хочет со мной проститься, – ответил Гензель.
– Дурачина, – сказала мачеха, – какой же это голубь, это утреннее солнышко блестит на трубе.
Но Гензель потихоньку бросал крошки, пока не разбросал их все.
Мачеха завела детей в самую лесную чащу, где они еще никогда не бывали. Снова развели большой костер, мачеха и говорит:
– Посидите тут, детки, а коли притомились, немножко поспите. А мы пойдем в лес рубить дрова, а вечером, как закончим, придем и заберем вас с собой.
В полдень Гретель поделилась с Гензелем своим кусочком хлеба, – свой-то кусок он раскрошил по дороге. Потом они поспали, но и вечером не пришел никто за бедняжками. Среди ночи они проснулись, и Гензель стал утешать сестрицу: