Страшные вещи Лизы Макиной
Шрифт:
Я вытащил кулак из кармана и приготовился сунуть ему лекарство. Потом я невзначай поднял глаза и увидел, что Макин не просто тренируется. Он убегал, и его догоняли. И догоняли совсем не затем, чтобы пригласить на чашку чая.
Гораздо хуже... Судя по резвости этих ребят, Андрея Макина планировали как минимум покалечить.
Первыми, разделившись, отсекая беглеца от поездов, мчались те двое пацанов, что глушили пиво у ларька. Сначала мне показалось, что им лет по двадцать, но теперь я убедился, что они гораздо старше. Боровичок в короткой летной куртке бешено работал локтями, наклонив корпус вперед, чуть ли не упираясь лбом в пол.
Я ускорил шаг, но, сам того не желая, все время оглядывался.
За качками в летных куртках трусил дед в черной лоснящейся от грязи шинели. Над клочковатой бородой ухмылялись бешеные глазки. Дед не спешил, точно видел впереди нас глухую стену, преодолеть которую Макину не под силу. Он был еще далеко, этот тип, притворявшийся алкашом, но показался мне самым опасным из всей троицы.
Потому что он едва передвигал ноги, но шпарил быстрее молодых.
Потому что он летел, никого не задевая в толпе. На меня никто не обращал внимания, они следили только за своей жертвой; еще секунду назад шли вразвалочку, неторопливо забирая его в клещи, и рванули только тогда, когда он дернулся с места... До столкновения со мной Макину оставалось не больше десяти шагов.
Дед в шинели мазнул по мне веселым взглядом, на чем-то зафиксировался... И тут я разглядел еще двоих участников погони, отрезавших беглецу пути к выходу наверх. Бабка-нищенка, клянчившая у киоска пустые бутылки, неожиданно оказалась впереди меня. Она никуда не спешила, неторопливо ковыляла, завернувшись в драный ватник, но постепенно разгибалась, выпуская из сморщенной лапки авоську с тарой. А в другой руке, спрятанной под полой ватника, у нее оказалось что-то черное, похожее на мешок для мусора...
Макин одним прыжком перескочил через парнишку, наклонившегося перевязать шнурок. Тот так и не успел понять, что произошло, в недоумении задрал голову и тут же был сбит с ног бритоголовым крепышом. Этот мчался, как носорог, оставляя после себя дорожку из упавших людей.
Я совершенно растерялся. Ясно было одно: через пару секунд окажусь в самом центре заварухи. Надо было плюнуть и бежать в сторону, пока не поздно, но ноги точно приросли к полу.
Кроме старухи, из ниши у самого эскалатора выступил еще один тип — небритый, почти квадратный и с челюстью, как у Щелкунчика. Он ничего не делал плохого и никуда не стремился, но почему-то я его сразу отличил от прочих торопящихся людей. Вокруг шеи мужика, как удав, дважды обмотался серый шарф, и концы его чуть ли не стелились по земле. Под шарфом виднелась расстегнутая меховая «толстовка», а под мышкой он держал что-то вроде скрипичного футляра.
Как следует я его разглядеть не мог, потому что в трех метрах от меня появилась раскрытая ладонь Макина. Я успел повернуться к нему спиной и чуть выставил руку, ожидая неминуемого удара в спину.
Из тоннеля выпрыгнул следующий состав. Растерявшиеся граждане медленно поворачивали головы вслед за бегущими, отрываясь от книжек и газет. Макин изящным прыжком обогнул пожилую пару. Молотобоец, летевший за ним по пятам, раскидал супругов в стороны, оба заорали ему в спину, женина упала.
Я готовился разжать кулак, но передать камешек так и не удалось. Старуха прямо по курсу окончательно разогнулась, ее бутылки грохнулись на пол, в руке она держала черный пакет, из которого торчал длинный ствол...
И вдруг Макин, за шаг до меня, на полном скаку сменил направление. Опустившись на носок правой ноги, он скакнул в сторону, еще раз ударился о перрон и спрыгнул на рельсы. Он пролетел не меньше пяти метров, не группируясь и не поджимая коленок. А очутившись внизу, с тем же проворством понесся в обратном направлении, в двадцати метрах от нагонявшего его состава.
Послышался дикий визг тормозов.
На перроне разом закричали несколько женщин, кто-то свистел, кто-то звал дежурного. «Спортсмены» не успели затормозить так лее быстро. Тот второй, с телефоном, даже упал, споткнувшись о чьи-то ноги.
Со старухой в ватнике происходили невероятные вещи. Не медля, точно кошка, она скакнула в сторону, попыталась перехватить Макина в полете, но не успела и тоже оказалась на рельсах. Прыгнула, почти не приседая, расставив руки, словно собираясь его обнять, но промахнулась на каких-то двадцать сантиметров. Следующий раз она оттолкнулась от колонны с такой силой, что долетела до стены станции и шага три пробежала, стуча ботинками, по рекламным плакатам, висящим на двухметровой высоте. После нее, поперек рекламы кофе, остались грязные следы. Затем бабка спланировала вниз, непонятно как удержалась на ногах и, качнувшись вперед, припустила следом за беглецом.
Я оглянулся. Бородач в грязной шинели догнал своих молодых приятелей. Он орудовал помедленнее, но его плавные жесты выглядели еще более пугающими. Дед разворачивался, выбросив впереди себя руку с коричневым портфелем...
Я хотел крикнуть, но язык точно прилип к нёбу.
Бородатый «анархист» развернулся всем корпусом и то, что было у него в руке, все меньше походило на портфель. Ноги его оставались недвижимы, голова, плечи и все выше талии развернулось на сто восемьдесят градусов, будто посреди туловища у него имелся шарнир...
А потом он дернулся, словно от отдачи.
Несмотря на всю эту шизу, я чувствовал себя почти счастливым — никто мной не заинтересовался. Господи, я желал только одного: добраться живым до дома! Стриженый бугай налетел на меня, как грузовик, запнулся, проехался на коленях и сразу же метнулся обратно. Тормозя, он заехал мне локтем по щеке, а кроссовкой угодил по щиколотке.
Я свалился на четвереньки, в полной уверенности, что огреб второй перелом. От боли в ноге перед глазами все почернело, вдобавок я зубом распорол изнутри щеку, рот наполнился соленым. Теплая горошинка выскочила из ладони и провалилась за подкладку куртки. Я никак не мог ее нащупать. Карман был матерью дважды перезашит, там образовалась дырка, куда едва просовывался палец.
Когда ко мне вернулось зрение, Макин почти успел добежать до середины станции. Мне, наверное, почудилось со страху, но внизу он ускорился так, что мелькание ног слилось в сплошной полукруг. Только что был рядом — и уже очутился напротив перехода... Сверху кричали и показывали друг другу пальцами.
Бабка преследовала Макина по пятам, она передвигалась не как человек, а, скорее, как горилла или леопард, шлепая длиннющими руками по лужицам рельсов и выкидывая вперед обе ноги. Потом ее спина разгибалась, точно пружина, юбка прилипала к ногам, и следовал очередной прыжок...