Страшный вирус
Шрифт:
По дороге в подземный гараж, где терпеливо дожидался его невозмутимый «бентли» во главе с не менее невозмутимым шофером он встречался с сослуживцами, приятелями, просто знакомыми. Чиновник жал всем неуверенно руки, дрожащей дланью хлопал по плечам, сбивчиво, срываясь на кашель, что-то говорил, нечто несвязное, непостижимое, такое, что и они всем скопом уверовали в необходимость срочной госпитализации впавшего то ли в белую горячку, то ли в бред неизвестной этиологии Николаича…
По дороге он немножко проветрился в живительных струях кондиционера,
Набрав всякой всячины в неудобную красную корзину, он пристроился в хвост одной из очередей в кассу и сразу увидел, как в параллельной очереди тощий неопрятный юнец с лицом цвета оставленной надолго на солнце картошки неумело, но эффективно тащил двумя трясущимися пальцами из кармана стоящей впереди беспечной старушки кошелек.
«Шум поднять – так запомнит, подкараулит и зарежет еще на выходе, чего доброго, от их наркоманского брата всего можно ждать», - подумал Андрей Николаевич, сдавлено кашлянул, сделал шаг вперед… и схватил толстыми мягкими пальцами костлявую руку вора.
– А ну, верни на место!
– грозно сдвинул он брови…
Пострадавшего в схватке с вооруженным кухонным ножом вором чиновника под взволнованные причитания старушки и в окружении восхищенной толпы вынесли на носилках два дюжих медбрата и бережно погрузили в карету «скорой помощи». Рядом бежал случившийся неподалеку репортер с оператором, отталкиваемый попеременно то моложавым следователем с блокнотом, то позабывшим про «бентли» и растерявшим невозмутимость шофером, которого преследовал гаишник с благой вестью о парковке в неположенном месте.
Полежать в коридоре городской больницы он успел совсем немного: на всех парусах прилетела его благоверная, и Андрея Николаевича тут же перевезли в клинику, день пребывания в которой стоил как слегка подержанная иномарка.
Отходя ко сну после вечернего укола, чиновник с тяжелым вздохом смежил веки и принялся подводить итоги прошедшего дня, как делал это каждую ночь.
Дебит-кредит.
Выиграно-упущено.
В плюсе – в минусе.
Страна не будет есть йогурты с живыми туберкулезными культурами.
Клуб детского творчества останется в своем особняке.
Наркоман понесет заслуженное наказание и будет отлучен от дури, что, может, благотворно отразится на его здоровье и благополучии.
Бабка осталась при пенсии и паспорте.
В минусе?..
Минуса нет.
Когда меня выпишут, я первым делом аннулирую документы на переход здания НИИ в руки этих прохиндеев.
Или нет. Даже позвоню завтра, и Люся всё устроит.
Деньги верну.
Не в деньгах счастье, и уж тем более, не в их количестве.
И, умиротворенно улыбаясь, он откашлялся, повернулся на здоровый бок и впервые за долгие годы заснул сном абсолютно счастливого человека.
Пока
Чиновники перестали брать взятки и стали работать так эффективно, что некоторые посчитали себя лишними, уволились по собственному желанию и ушли переквалифицироваться в станочники.
Гаишники перестали творчески интерпретировать ПДД и свои должностные обязанности и стали потреблять настолько больше бланков протоколов и квитанций для оплаты штрафов, что пришлось в срочном порядке строить дополнительный целлюлозно-бумажный комбинат, что позволило открыть несколько десятков тысяч новых рабочих мест в дотационном регионе.
Врачи стали лечить то, что болит, а не то, на что хватает средств у пациента.
Репортеры – писать и снимать правду и ничего, кроме правды, что привело к закрытию нескольких десятков газет и программ и открытию приблизительно стольких же новых.
Продавцы прекратили обсчитывать, обвешивать и обдуривать покупателей, потому что владельцы их торговых точек повысили им зарплату и не заставляли больше покрывать убытки за просроченный или подпорченный товар, потому что их, в свою очередь, оставили в покое проверяющие не столько их бизнес, сколько их карманы, инстанции.
Коридоры прокуратуры и милиции оказались намертво заблокированными преступниками, пришедшими с повинными и требующими немедленно арестовать их за прегрешения прошлые, настоящие и будущие, и оперативным работникам приходилось ходить в столовую по веревочным и пожарным лестницам.
Строители принялись строить так, что их творения обещали простоять дольше, чем египетские пирамиды, кстати, рассыпавшиеся от зависти.
Политики – заботиться о процветании, улучшении, увеличении, углублении, расширении, уменьшении и снижении – слово в слово как в предвыборной программе.
Хвастливые миллиардеры и скромные миллионеры перевели свои капиталы из-за границы и вложили их в развитие промышленности, которая на удивление всем взяла, да и развилась.
Олигархи наперегонки национализировали заводы, буровые и прочие комбинаты, оставаясь при этом там директорами на ставку простого инженера.
Правительство лишило себя льгот и назначило себе оклады в один МРОТ.
Военным в срочном порядке пришлось строить новые склады под то, что вернули нечистые в прошлом на руку чины.
В театральных лавках вырос спрос на накладные усы, лысины и бороды – военкомы устали бегать от молодежи призывного возраста, мечтающей попасть в армию вместе со своим плоскостопием, косоглазием и язвой, потом объединились в военный театр и объездили с гастролями весь мир. Но желающие послужить Родине доставали их и там, специально копя деньги и получая визы.
В международном сообществе над Россией сначала потешались, потом сочувствовали, потом спохватились и ввели карантин, да поздно, и настала очередь России потешаться да ухохатываться.