Страшный зверь
Шрифт:
– Я знаю его? – с иронией спросил Турецкий.
– Да, разумеется. Но встретиться не здесь, – мужчина обвел ироническим взглядом ряды могил, – а в его доме. Это недалеко. Он понимает, что у вас ответственный день и не станет вас надолго задерживать. Если не возражаете, проедемте с нами?
– А, я все понял. Конечно, о чем речь… Корней Петрович, надеюсь, хорошо себя чувствует?
Турецкий усмехнулся и подумал, что говоривший, скорее всего, адвокат Краева. Или кто-то другой, но не менее ответственный, из полковничьего ближнего окружения: одет чисто и со вкусом, не провинциальным, кстати. В распахнутом пальто видны дорогой костюм и явно французский галстук, – уж в этом-то его как-никак научила разбираться супруга Ирина Генриховна, старательно прививавшая
– С ним все в порядке, – натянуто любезно усмехнулся «адвокат», как окрестил его Турецкий. – Прошу, машина ожидает у выхода…
Садясь на заднее сиденье рядом с «адвокатом», Александр Борисович «случайно» обратил внимание на то, что его «хонда», находившаяся не там, где он ее оставил, а значительно дальше, тронулась с места.
Ехали молча, да и о чем говорить? О черном «БМВ», номер которого Турецкий уже знал наизусть? Смешно. А, впрочем, становилось ясно, что Краев и не пытался ничего скрывать от него, значит, твердо уверен в своей силе. Это хорошо: с уверенными в себе легче воевать. Они не сомневаются там, где следует сперва подумать, зачем противник так охотно ввязывается в драку? Увы, общая ошибка «господ влиятельных кротов», – Александр Борисович вспомнил неожиданно один из любимых «мультиков» дочери – про Дюймовочку.
«Надо бы поговорить, – думал он между тем, – Филя наверняка успел подсуетиться… Вот и посмотрим сейчас…»
– Далеко еще? – обернулся к «адвокату».
– Нет, не очень, минут пятнадцать. Это за городом. Но глаза вам завязывать я не собираюсь, – тот усмехнулся. – Как и выяснять, с чьими документами поселился в «Орионе» один московский частный сыщик. Все в шпионов никак не наиграетесь?
– Да о чем вы? Исключительно, от вас прятался, чтоб работать не мешали, не похищали, как заложника.
– А в этом нет ни малейшей нужды… Дело добровольное…
– Принудительно добровольное, так вас надо понимать?
– Да как хотите, так и понимайте, – снисходительно и без всякого почтения бросил «адвокат». – Один не захотел, так его только что похоронили… – Он с насмешкой взглянул на Турецкого.
Нет, на подобные ходы требовалось отвечать, причем, жестко, чтоб отбить охоту «шутить».
– Поучительный пример… Но, увы, от пули киллера никто из нас больше не застрахован. Это ведь сегодня всех касается. В том числе и вас, да и вашего полковника – тоже. Бывшего, ко всему прочему.
Турецкий хмыкнул и посмотрел на «адвоката», у того напряглись скулы, но он промолчал. Однако долго не выдержал, видно, не так был воспитан:
– Ну, конкретно вас это вряд ли коснется. Есть куда более удобные мишени. И похищение, как вы изволили выразиться, тоже достаточно условное. Сами сели, сами поехали. Вот если б увезли с поминок, тогда другое дело. Наверняка ведь вдова окажется сговорчивее, не так ли?
Он с откровенной насмешкой посмотрел на Турецкого. И теперь пришла очередь Александра Борисовича подвигать скулами: он вспомнил некоторые «картинки» из свидетельств изнасилованных женщин, и понял, кто руководил операциями бандитов. Помимо Краева, который предпочитал это делать с женщинами прямо в доме очередного покойника, сразу после похорон. То есть давал вдовам возможность немного опомниться, прежде чем перейти в его руки. Или, при их сопротивлении, к бандитам.
– Тем более что она, насколько стало известно, – ухмыляясь, продолжал «адвокат», – либо собирается, либо уже разорвала с вами контракт, не так ли? О, это женское непостоянство!..
А ведь – точно адвокат, если судить по его «изволили выразиться». Тем лучше, запись-то наверняка идет. Вот и будет очень «симпатичный» материалец для местного телевидения – острый и с гнильцой, самое то, что просит массовый зритель.
– Насчет вдовы, я думаю, вы ошибаетесь. У нее характер Германа Николаевича, я супругов с молодости знаю. А потом похищать женщин, хоронящих мужей, – последнее дело даже для таких отпетых, как вы тут… Подобного, насколько мне известно по личному, представьте, опыту, даже моджахедам не приходило в головы. Да, не завидую я вам… Что же касается вашего непосредственного указания ей по поводу того, чтобы со мной был разорван контракт на поиск убийцы, тут можете успокоиться. Я понял ее опасения и вернул Валентине Андреевне подписанный ею и нашим агентством договор, и она завтра, если уже не сегодня, с удовольствием и нетерпением покинет ваш излишне гостеприимный город. Но я-то действую здесь вовсе не по ее заказу, а по указанию Генеральной прокуратуры, прошу не путать.
– Да ладно, вам, – презрительно отмахнулся «адвокат», – кто не знает, что вас еще полтора года назад поперли из Генпрокуратуры?
Турецкий непринужденно рассмеялся, чем поставил своего соседа в тупик.
– Ай-я-яй! Стыдно такому, возможно, и опытному адвокату, по местным, разумеется, меркам, покупаться на детские розыгрыши!
– С чего вы взяли?.. Кто – адвокат? – не «окрысился», но тихо обозлился сосед.
– Да вы, вы… Я ж вашего брата столько перевидал на своем веку, что даже угадать могу, кто почем берет за оказание клиенту особых услуг. Сверх таксы. И вы – далеко не исключение! Бросьте трепаться и пойдите к черту!..
Александр Борисович откинулся на спинку сиденья: все, что его интересовало, он практически узнал, теперь можно и помолчать. Ситуация прояснялась. Краев угрожать поначалу не станет, предложит поторговаться. Либо будет навязывать свою волю. А угрозы – это уже в конце, если не договорятся. А почему бы и не договориться? Ну, скажем, пойти на вынужденные уступки? Кто может помешать, этот дурак, что ли?..
Кстати, хорошая, «круглая» сумма здешней прокуратуре окажется далеко не лишней, а передачу полученной «взятки» можно будет красиво оформить с помощью того же Димы Ушакова, как он предложил запросто его называть. Кажется, сей теледеятель далеко не равнодушен к своей сотруднице, осваивающей в настоящее время побережья и пляжи южных морей. Он во всяком случае настойчиво интересовался, встречался ли с ней в Москве Александр Борисович и какое у нее было настроение перед отлетом? Заботливый… Да явно заинтересованное лицо, вот и пусть помогает… А что, надо будет обсудить такой вариант с Костей, интересно, что тот посоветует?..
Корней Петрович оказался полноватым и вальяжным шестидесятилетним, или чуть старше, мужчиной, – с вполне впечатляющей внешностью провинциального успешного бизнесмена. Но глаза были небольшие и смотрели остро и недобро – на протяжении всей «беседы». Адвокат, в чем окончательно убедился Александр Борисович, оказался рядом, словно фиксировал для истории каждое слово, каждый жест хозяина» и его «добровольного гостя».
Как и предполагал Турецкий, разговор, без всяких обиняков, сразу зашел о деле, которым занимался Ванюшин, то есть покушением, а затем и убийством в больнице Неделина. Ничто иное не интересовало Краева. Даже убийство следователя Ванюшина, будто вопрос об убийцах был уже им давно решен.
Проще говоря, Краев, уверенный, что никто их разговора не слышит, взял, что называется, с места в карьер. К тому же Александра Борисовича тщательно обыскали при входе двое «молодцов», которые наверняка и были либо киллерами, либо теми, кто приносил взятку Вале. Они, естественно, ничего на следователе из Москвы не нашли. Турецкий и не сопротивлялся, просто смотрел на них насмешливо и молчал. А чего он мог говорить им? «Вопросы спрашивать?»
Александр Борисович понял еще один момент, который показался ему очень важным. По его мнению, отставной полковник милиции готов был заплатить за все материалы, добытые Ванюшиным, приличные деньги, на которые вдова, которой так активно сочувствует господин Турецкий, существовала бы безбедно. Это означало, что Краев все-таки боялся чего-то. Но чего?.. А вот намек на «сочувствие» был понятен. Наверное, именно это они вчера и проверяли: у него ли в номере Валентина, если знали, что дома ее нет. Ну, и узнали, и что?.. Главное сейчас не в этом, а в том, чего побаивается Краев? Значит, известно кошке, чье она мясо съела…