Страсть и сомнения
Шрифт:
– Я рад, что ты наконец очнулась, – произнес кто-то знакомым, хотя и немного странным голосом.
– Куинн?
– Да, милая, это я. Плохой мальчик Куинн.
Аннабел попыталась сесть, но закружилась голова, и она снова легла, уронив голову на грязную подушку. Потом повернулась в ту сторону, откуда слышался голос, и у противоположной стены полутемной комнаты увидела неясную фигуру, контуры которой подсвечивались слабыми проблесками света, пробивавшегося сквозь образованную неплотно прикрытыми оконными шторами щель.
Другой человек напоминал Куинна. И голос был очень похож. Но Куинн не называл ее милой, и только они двое знали, что для него она была «его querida».
– Я не вижу тебя, – сказала Аннабел, предпринимая новую попытку сесть. И опять не смогла подняться, хотя на этот раз поняла из-за чего. Не из-за головной боли и незначительной тошноты, а из-за того, что оба ее запястья были привязаны к расшатанной спинке кровати.
Тень двинулась к ней. Чем ближе человек подходил, тем учащеннее билось ее сердце. Он остановился в метре от кровати. Аннабел на несколько секунд закрыла глаза, потом снова открыла, надеясь, что она видела мираж, который сейчас исчезнет. Но нет, он все еще стоял там. Черные вьющиеся волосы, дерзкая улыбка. Куинн – и все же не Куинн.
«Что в нем не так? – задала она вопрос самой себе. – Как можно быть настолько похожим на Куинна и все же не быть Куинном?»
– Подойди, пожалуйста, ближе, – попросила Аннабел. – Я почти не вижу тебя.
Он подошел к кровати, потом наклонился и уставился на нее в упор. У него были точно такие же темные глаза, как у Куинна. Между ними было удивительное сходство.
– Ты очень на него похож, – сказала Аннабел. Он рассмеялся:
– Я все же обманул тебя, пока стоял там, правда? Ты и впрямь подумала, что это Куинн Кортес.
– На расстоянии сходство поразительное.
– Да, я знаю, особенно с этим париком и темно-коричневыми контактными линзами. – Он снова заговорил своим голосом, не подражая голосу Куинна.
– Но зачем? – спросила она.
– Что «зачем»? Зачем я предпочитаю выглядеть как Куинн, делая одолжение его жертвам?
Неужели он считает любивших Куинна женщин его жертвами?
– Это ты убил тех шесть женщин, да?
– Я поступил правильно, это был единственный для них выход. Гуманный выход.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду?
– Они страдали, и я избавил их от страданий. То же самое я сделаю и с тобой.
Аннабел почувствовала, что ее охватывает самая настоящая паника. Она должна найти какой-то способ остановить его. Слишком многого ждала Аннабел от грядущей жизни, чтобы сейчас сдаться без борьбы. Она натянула веревки, связывавшие запястья.
Он снова рассмеялся, и она подумала о том сверхъестественном сходстве, которое достигалось всего лишь благодаря минимальным изменениям во внешности, и тогда этого человека легко можно было принять за брата Куинна. За его младшего брата.
– Тебе, наверное, хочется знать, почему я так похож на Куинна?
– Да, конечно. Ведь без парика и контактных линз сходства не ощущается, – сказала Аннабел. – Да и твои очки тоже меняют внешность.
– Цвет волос и глаз у меня от матери, – пояснил Джейс Морган. – Но черты лица во многом схожи с его чертами. И я того же роста и той же комплекции, что была у Куинна в юности. Так мне сказала мать пару лет назад.
– Кто твоя мать?
– Неужели еще не догадалась? Моей матерью была Келли Флеминг – одна из первых жертв Куинна. Келли, эта жалкая дура, до безумия втрескалась в Куинна, когда ему было столько же лет, сколько сейчас мне, – девятнадцать. Она забеременела, а он бросил ее. Она любила и в то же время ненавидела его. И никогда не давала мне забыть, что я его сын и что я похож на него. Наказывая, она обзывала меня плохим Куинном.
– Так Куинн – твой отец? – «О Господи!»
– Да. Это как удар ногой по башке. Великий Куинн Кортес – мой папаша. Правда, фамилию его я узнал только два года назад. Когда она злилась на меня, что происходило почти каждый день, то называла меня плохим Куинном. Я догадался, что так звали моего отца. Но только когда я вырос настолько, что мать уже не могла издеваться надо мной, она сказала мне, что моего отца зовут Куинн Кортес и что он богатый хьюстонский адвокат. Тогда я решил, что должен заставить его заплатить за то, как он поступил с ней… с нами. Он должен был страдать так, как страдала она… как я страдал.
– Куинн даже не подозревал о твоем существовании, – сказала Аннабел.
– Он знал. Она сказала мне, что он знал, но ему было наплевать. А она продолжала его любить и оставила меня только потому, что надеялась на его возвращение к ней. И тогда я понял, что должен сделать. Я должен был избавить ее от страдания. Это был единственный для нас обоих способ угомониться. Разве тебе понять, что, страдая, она и меня заставляла страдать?
– Значит, ты убил ее. – «Боже, собственную мать! – с ужасом подумала Аннабел. – И меня убьет, если я не найду способа остановить его».
– Она спала, когда я накрыл ее голову подушкой и держал, пока она не перестала дышать. Я не причинил ей боли, хотя она бессчетное количество раз делала мне больно. Я убил ее гуманным способом.
– Но зачем ты отрезал ее палец? – «Пусть больше говорит. Нужно выиграть время».
– Чтобы она не могла больше тыкать в меня этим пальцем, наказывая за плохое поведение. Плохой Куинн. Вот как она меня называла. Но я уже, по-моему, говорил тебе об этом.
– О, Джейс, мне так жаль. Если бы Куинн знал, что ты его сын…
– Скоро узнает. Он едет сюда. Думает, едет, чтобы спасти тебя. Я хотел, чтобы он повесился из-за всех этих убийств, но так даже лучше. Он предложил свою жизнь вместо твоей. Но жизнь без него тебе ведь ни к чему, верно?
«Куинн знает, где я?! Он едет, чтобы спасти меня? Нет, Господи, не надо. Он угодит в западню. Джейс собирается убить нас обоих».
– Он пытался убедить меня, что действительно любит тебя, и тогда я сказал ему, что единственный способ спасти тебя – это обменять его жизнь на твою. Как ты думаешь, настолько ли он любит, чтобы пожертвовать собой ради тебя?