Шрифт:
Пролог
Громко лязгнул засов, и Лена едва не опрокинулась на спину, как только дверь в общую камеру резко распахнулась. От падения ее удержал молоденький охранник с белокурыми зализанными на косой пробор волосами. Он ловко подхватил девушку под локти, и Лена облегченно перевела дух...
Отношения с сокамерницами у нее не сложились с самого начала. Лена сразу почувствовала себя чужой среди них. В отличие от этих прожженных жизнью зэчек, на которых уже клейма негде было ставить, она в подобной ситуации оказалась впервые. И как вообще могло произойти такое?.. Ведь все шло
– Эй, сыкуха! – Крупная сорокалетняя баба с торчащими в разные стороны крашенными в платиновый цвет волосами, похоже, была тут за старшую. Во всяком случае, Лена сразу заметила, как к ней относятся все остальные, включая и ту разбитную дерзкую компанию из шести человек, что расположилась на нарах у окна. – Закурить есть?
Вопрос был провокационным: ни в каком куреве эта дама в принципе не нуждалась. Об этом явственно свидетельствовала торчащая у нее изо рта сигарета, а, скользнув беглым взглядом по робе товарки, Лена заметила и характерно оттопыренный левый карман. Определенно, в нем лежало не менее двух полных пачек.
– Я не курю. – Лена демонстративно отвернулась.
– Ну, надо же! – громко прокаркала зэчка, явно привлекая внимание к инциденту со стороны сокамерниц. – Такая центровая деваха и не курит! Не может быть! Тебе, наверное, просто западло делиться с подругами? Хотя, конечно... – Платиновая криво усмехнулась, и ее сигарета перекатилась из одного уголка рта в другой. Руки скрестились на груди, и под сдвинувшимся рукавом чуть выше кисти обозначилась синяя татуировка в виде опутанной колючей проволокой розы. – Какие мы тебе, на хрен, подруги? Так, шелупень всякая. Босота. Верно?
Лена предпочла промолчать. Невольно отступив на шаг назад, она мысленно приготовилась к тому, что просто так от нее эта баба все равно не отвяжется. Вопрос только в том, насколько плачевным окажется для нее финал этой провокации. Будучи от природы девушкой достаточно хрупкой, Лена не возлагала больших надежд на возможность противостоять этой габаритной и наверняка немало искушенной в кулачных боях особе.
– Че ты в молчанку играешь? – Зэчка продолжала на нее наступать, и за ее спиной подтянулось еще несколько сокамерниц. – Я с тобой разговариваю, щель! Или тебе даже говорить со мной противно? Ты ведь у нас такая беленькая, такая чистенькая... А ротик! Эй, Зула! – Она, не поворачиваясь, обратилась к кому-то из подруг. – Ты видела, какой у нее ротик? Ставлю двести баксов на то, что эта куколка умеет проделывать им такое, что тебе и не снилось. У меня даже промежность зачесалась...
Лена нервно сглотнула. Она отступала до тех пор, пока не уперлась спиной в металлическую дверь камеры. Стараясь не упускать «платиновую» из поля зрения, краем глаза она все же заметила, как другая зэчка, высокая и худая, как жердь, с косым шрамом на лбу, просунула руку под робу и стала неторопливо, но настойчиво ласкать себя. С ее нижней губы на оттопыренный подбородок покатилась похотливая слюна.
– Иди сюда, тварь. – «Платиновая» выплюнула окурок, и он приземлился на бетонный пол в метре от Лены. – Я хочу, чтобы ты доставила мне удовольствие. Становись на колени и приголубь язычком мою щелку. У тебя ведь язычок хорошо подвешен, а? Докажи мне это. Если мне понравится, я обещаю тебе...
Она не договорила последней фразы. Вместо этого резко выбросила вперед руку и ухватила Лену за волосы. Дернула на себя.
– Лижи!..
Сдаваться без сопротивления было, по меньшей мере, глупо и унизительно. Едва осознав это, Лена мгновенно ударила зэчку кулаком в грудь. Затем еще раз и еще... Но противница осталась неприступной, как скала. Мало того, что она даже не пошевелилась, но и пальцы, сжимавшие волосы Елены, не ослабли ни на йоту.
– Ах ты, сука!
Мощный кулак врезался Лене в лицо. Кровь из разбитого носа брызнула на губы и подбородок, а сама девушка налетела спиной на дверь, чувствуя, как боль леденящим холодом растекается по позвоночнику. Она уперлась руками в металлическую обшивку, чтобы не потерять равновесие. «Платиновая» злобно ухмылялась. Ее худая товарка продолжала все более и более активно мастурбировать. Еще одна женщина из той разбитной компании, которую заприметила Лена, сидя на нарах, скинула с себя ботинки и подняла вверх грязные босые ступни.
– Пусть сначала потренирует свой поганый язык на моих пятках, Багира! – выкрикнула она, играя на весу пальцами ног. – Обожаю, когда такая классная девчонка лижет мне ступни. Кончаю от одного прикосновения.
– Хорошая мысль, – кивнула «платиновая» Багира. – Ты нам щас всем по очереди вылижешь ноги и щелки.
Она подняла кулак и слизнула с него кровь. Лена чувствовала, как голова у нее идет кругом. И тут, то ли по стечению обстоятельств, то ли по заранее спланированному сценарию, распахнулась дверь в общую камеру...
– Какого черта тут происходит? – гаркнул грузный усатый мужчина в форме капитана, в то время как его молоденький коллега продолжал поддерживать под локти упавшую ему на грудь девушку. – А ну, сесть по местам! Или кто-то соскучился по «стакану»? Я могу это устроить!
– Спасибо... – еле слышно прошептала Лена.
Железная дверь снова захлопнулась, но девушка с капитаном и молоденьким блондином-конвоиром осталась по другую сторону. Капитан подошел к ней вплотную и цепко заглянул в лицо.
– Епифанова? – коротко спросил он.
Лена машинально кивнула и только потом поняла, что капитан обращался не к ней, а к стоящему у нее за спиной конвоиру.
– Так точно, товарищ капитан! – ответил тот.
Капитан хмыкнул, развернулся и пошел прямо по коридору. Лена выпрямилась, чувствуя себя в состоянии держаться на ногах самостоятельно. Конвоир слегка толкнул ее промеж лопаток.
– Руки за спину!
Она подчинилась. Затем направилась следом за капитаном. Тот шел не оборачиваясь.
Все втроем они миновали один коридор и свернули в следующий. У третьей по счету двери направо капитан остановился. Повернул железную ручку и отошел в сторону. Блондин-конвоир опять слегка подтолкнул Лену в спину. Она вошла в помещение.
Приблизительно три часа назад ей уже довелось побывать в комнате для допросов, но на этот раз за потертым дубовым столом сидел совсем другой человек. Щупленький, невысокий, в круглых очках на лунообразном лице, он чем-то напомнил Берию, облик которого отпечатался в памяти по фотографиям из школьных учебников. Правда, у этого были заметно больше уши, крупнее нос, а покатый лоб, как два волнореза, рассекали глубокие залысины.