Тюрьмой Варяга не сломить

Телефонный звонок настойчиво врывался в сладкий предутренний сон, напоминая строгую полицейскую сирену. Еще минута, и он заполнил навязчивым звучанием огромную спальню, вырвался за пределы большого дома.

Не открывая глаз, женщина просительно сказала:

— Билли, это, наверное, опять тебя. От твоих клиентов нет покоя ни днем, ни ночью.

Билли Шустер размеренно похрапывал.

— Да возьми же наконец ты этот чертов телефон. Или, еще лучше, выбрось его в окно.

— Да-да… — сонно отозвался он и, откинувшись, с трудом спросонок нашарил в полумраке телефонную трубку.

Глядя в потолок, Билли вслушался в навязчивый, раздавшийся с того конца провода голос, потом не спеша поднялся, надел стеганый халат и, на ходу вдев ноги в тапочки, вышел из спальни, унося с собой телефон.

Женщина слышала сквозь сон, как из большой гостиной он недовольным голосом ответил неизвестному абоненту:

— Да, слушаю.

— Это господин Шустер? Адвокат?

— Он самый. С кем имею честь разговаривать?

— Это Алекс Сидоровский.

— Я вас не знаю.

— Я бизнесмен. Веду в Америке торговые дела.

— Вы русский?

— Да. Мне бы хотелось, чтобы вы мне помогли в одном деле.

— Что за дело?

— У меня арестована партия компьютеров в Сан-Франциско.

— Кто вам меня порекомендовал?

— Господин Игнатов.

— Та-ак, подходящая рекомендация. Так что у вас там с товаром?

— Сейчас он находится на таможенных складах, хотя все документы оформлены соответствующим образом.

— А нельзя ли было позвонить… в более позднее время?

— Дело очень срочное. Я готов прямо сейчас выложить вам задаток в тридцать тысяч долларов. Вас это устроит?

Не каждый день Билли Шустеру предлагали такие деньги, тем более в качестве задатка. Из-за таких денег можно прервать даже утренний сон.

— Хорошо. Когда вы можете подъехать?

— Через полчаса, я уже в пути.

— Договорились. И расскажете мне, в чем там дело.

Женщина, закутавшись в одеяло, снова стала проваливаться в свои сновидения, по-зимнему глубокие и романтичные. Уже во сне она с удовольствием подумала, что завтра Рождество, затем ее ожидают приятные предновогодние хлопоты, гости…

Мужчина положил трубку на рычаг и вернулся в спальню. Остановившись перед кроватью, он некоторое время смотрел на свою спящую подругу. Потом скинул халат и лег рядом. Приподняв одеяло, посмотрел на красивое обнаженное тело. Притянул к себе и, прижавшись и обнимая, принялся руками ласкать ее грудь, дотронулся до живота. Она что-то благодарно пробормотала, на секунду приоткрыла глаза и, снова закрыв, восхищенно сказала:

— Как я тебя хочу!.. Но никак не могу проснуться.

Билли, улыбнувшись, продолжал нежно ласкать ее тело, дотрагиваясь то до рук, то до округлых бедер.

— Еще темно, милый. Давай немножечко поспим.

Женщина попыталась отвернуться, но он не пустил ее, ласково прошептав:

— Изабелла, у нас есть полчаса…

— Почему — полчаса? Ты думаешь, нам этого хватит? Хочу весь день, до самого Рождества, — играя, капризно сказала женщина.

— Через полчаса ко мне придут, а потом я снова к твоим услугам, и нам никто больше не помешает.

— Никаких гостей до вечера, — возразила она. — Ты обещал, что сегодня никаких дел не будет. Обещал ведь, скажи.

— Это опять русские, а они умеют хорошо платить за труд. И потом, это ненадолго, каких-то несколько минут. Ну не сердись и иди ко мне. Где твои пальчики? Ты знаешь, я уже соскучился по твоим рукам. Прошло ведь целых три часа!

Пальцы Изабеллы коснулись его живота, потом скользнули вниз.

— Ого! — Она засмеялась. — А я, глупая, теряю время!

— Знаешь, за что я тебя люблю? — вдруг спросил Билли.

— Ну? — Женщина, казалось, не слушала, ее губы скользили по его телу, он почувствовал на своем соске ее нежный язык. — Ну за что же?

— Ты единственная женщина на свете, которая с утра всегда смеется, — прошептал он и добавил, улыбаясь: — Причем повод у тебя для этого находится са-амый разный…

— Ошибаешься, милый, повод для этого у меня всегда один…

Теряя терпение, он рывком повернул ее к себе и стал прижиматься животом к широко раздвинутым бедрам, с восторгом ощущая утреннее тепло сильного женского тела. Изабелла что-то негромко произнесла.

— Что, милая? — наклонился он к ней, целуя во влажные губы.

— Иди ко мне, — повторила она севшим голосом.

Но Билли продолжал мучить ее, прижимаясь к ней упругой плотью, лаская ее тело, сжимая пальцами твердые, как горошины, соски. Женщина извивалась под его руками, искала губами его пальцы. Ее руки крепко обхватывали мужское тело, прижимая к себе. Доведя ее до полного изнеможения, он наконец вошел в нее, и женское тело изогнулось дугой. Теперь они двигались в общем ритме, слившись в единое целое.

Глаза женщины были закрыты, на лице была написана сладкая мука. Билли Шустер смотрел на нее не отрываясь, отмечая малейшие оттенки наслаждения, которые как в зеркале отражали его собственное состояние. Женщина то хмурила темные ровные брови, будто преодолевая какое-то препятствие, то терлась щекой о подушку, как кошка, то покусывала свою руку. Преодолевая желание отдаться потоку наслаждения, Билли замирал, и тогда женщина начинала почти яростно двигаться, не позволяя ему ни на секунду оторваться от нее. Билли чувствовал, как все внутри него дрожало от невыносимого напряжения, и, когда женщина вдруг остановилась, широко открыв глаза, изумленно и восторженно глядя на него, он забыл про все запреты и бросился в последнюю атаку, уносясь вместе с возлюбленной в бездну наслаждения. Как в бреду он услышал ее крики и, содрогаясь, провалился в золотистую мглу…