Страсть по понятиям
Шрифт:
— А еще пиво есть? — спросила она, осоловело глянув на меня.
— Нет! — отрезал я.
— Как это нет? Есть!
Иван снова втиснулся между нами, протянув ей банку пива.
— Вань, ты что, официантом работаешь? — с осуждением спросил я.
— Не надо, Ваня. Не надо! — мотнула головой Настя. — Твой начальник против, значит, не надо!
Она оттолкнула от себя банку с пивом, но тут же обхватила губами горлышко бутылки, вливая в себя водку. Морщилась, но пила. Пока совсем невмоготу стало, пила. А Ваня подал ей откупоренную банку с пивом,
— Идиоты! — Я просто не мог найти других слов.
Сейчас Настя совсем опьянеет, ее сознание погрузится в забытье, и что я тогда смогу от нее узнать?.. Но так она к тому и стремилась, чтобы напиться и забыться. Хреново ей, и я должен был это понять.
— Костя, ты не злись, не надо, — окосевшими глазами посмотрела на меня Настя. — Не надо, ик… Хороший у тебя автобус, все под рукой… Там, кажется, спальня есть?
— Спать хочешь?
— Да нет… Просто…
Настя нагнулась, стала шарить рукой по полу, нащупала пачку «Мальборо», подняла ее, достала сигарету. Ваня поднес огонек.
— Спасибо, друг… — вялым заторможенным движением она похлопала его по руке, в которой он держал зажигалку. — А куда мы едем? — на удивление трезвым голосом спросила она.
— А куда Жмыхов сказал, туда и едем, — пошутил я.
— Жмыхов?!
— Ну, я же на него работаю.
— A-а, шалишь, парниша! — пьяно хихикнула она, кокетливо укорив меня движением указательного пальца.
— Что, разве я не могу работать на Жмыхова?
— Не можешь… Жмыхов убить тебя хочет…
— Да ну!
— Воттебе и ну!..
— Аподробности можно?
— Может, мне еще и станцевать?
— Еще успеешь.
— Ага! Во! — Она скрутила комбинацию из трех пальцев и сунула ее мне под нос.
Совсем она пьяная, но вдруг ее взгляд снова прояснился.
— Так все-таки куда мы едем? — вроде бы трезво, но заплетающимся языком спросила она.
— Акуда надо?
— Не знаю… Домой нельзя… Ты же меня спрячешь?
— Только тебя?
— И Алину… Мы теперь с ней два сапога пара… — опустив голову на грудь, пробормотала Настя.
Я попросил Ивана, чтобы он отнес ее в спальню. Алина уже лежала на диване, свернувшись калачиком. И этой надо бы принять горизонтальное положение, пока совсем не развезло.
— Не надо! — широко махнула рукой Настя, когда Ваня коснулся ее плеча. — Я сама!
Но на его руку она все-таки оперлась. Я остановил автобус, чтобы ей легче было идти. Но только она легла на мою кровать, как снова тронулся в путь Ваня сел на сиденье, что находилось за «штурманским» креслом, но в обратную от него сторону. С этого места хорошо было обозревать салон кемпера, и он с обожанием смотрел на Алину. Он и снотворным ее напичкал, и пледом укрыл. Как бы в люк не выпрыгнул, чтобы звезду для нее с неба достать. А дело близится к ночи, темнеть уже начинает.
— А правда, куда мы едем? — спросил Ваня.
— Ну, не кЖмыховуже… Где-нибудь якорь бросим.
— В магазин заехать надо. Тушенки у нас и крупы много, но девчонки это есть не будут. И бутерброды для них тоже
— Меню уже составил, угодник ты наш?
— Нет. Я не знаю, чего Алина хочет. Ей сейчас не до меню.
— Это верно, ей сейчас и не до тебю, и не до меню. Мужа у нее убили. Наверное… А может, и не убили. Может, только ранили, — вслух подумал я, — Если его ранили, то могут и добить. Если он не откажется от своих претензий на завод. А он откажется, если жить хочет…
— А от жены откажется?
— От жены?! — Я с удивлением глянул на Ваню.
Надо же, какая каша у него в голове. Не думал я, что любовь так разжижает мозги. Ладно, в бой из-за нее, не раздумывая, бросился, тут он молоток. А вот зачем было за вещами к машине бежать, рисковать ради какой-то чепухи собой? — А главное, мною!.. Как бы Ваня от меня не отказался ради своей Алины.
— Зачем ему от жены отказываться? Затем, что ты этого хочешь?.. Но так он же не у тебя в руках. Его конкурентам до лампочки, откажется он от жены или нет… Хотя… — в раздумье потянул паузу я.
— Что хотя? — поторопил меня Иван.
— Алина — его жена. И, возможно, наследница. Может, они захотят, чтобы он ей в наследстве отказал.
— Тогда он и от нее самой откажется?
— Вань, ты мне голову не захламляй, — спохватился я. — Какое мне дело, откажется Ремезов от Алины или нет? Тут и без этого ералаш…
— А может, его все-таки убили!
— Мечтай, мечтай. Только не вслух… Тебе не кажется, что телефон звонит?
Действительно, кто-то пытался до нас достучаться — через спутниковый трофейный телефон, которым я не пользовался с тех пор, как Игорь созывал к себе своих бойцов. Верней, два звонка с тех пор поступило, но я на них не отвечал. А сейчас вдруг решил отозваться.
Ваня подал мне трубку, я ответил на звонок и услышал знакомый голос.
— Кто у телефона? — вроде бы спокойно, но с внутренним напряжением спросил Игорь.
— Здорово, Жмыхов! Как дела?
— Кто это?.. Ты, Плотников?
— Пи-пи-пи… — Я голосом изобразил короткие гудки.
Дескать, абонент для ответа на этот вопрос недоступен.
— Струков где?
— Не скажу. И ничего плохого про него не скажу. О нем сейчас или хорошо можно говорить, или молчать. А хорошего я за ним ничего не знаю. Может, он в детстве старушкам помогал дорогу переходить? Ты мне скажи, я хоть знать буду…
— Не мог ты их сделать, не мог… Значит, повезло тебе… Я как чувствовал, что повезло. Поэтому позвонил… В следующий раз не повезет…
— Ну да, птица удачи — дама непостоянная.
— Кстати, о дамах. Где они? С тобой?
— Это ты о ком?
— Не ломай комедию, парень! Ты прекрасно знаешь, о ком речь!
— Без понятия.
— Твой автобус видели! Ты их увез!
— Да, господин Головлев. Я их увез.
— Я не Головлев…
— Но Иудушка… Иуда ты, Игорек, Иуда…
— Я не Иуда. И никого не предавал. Я на завод работаю, а не на Ремезова. Это его проблемы, если он думал, что там главный… Короче, это не твоего ума дело.