Страсть Селии

Валентайн Мицци Сцерето

Такого человека, как сэр Джейсон, обуяла ревность, пусть даже речь шла о развлечениях двух женщин. Но сэр Джейсон не прекратил спектакль, а обострил его, подстегиваемый опьяняющими ароматами, которые распространяли два доведенных до экстаза тела. Для Хардвика не имело значения, была ли причиной Инга, Селеста или Мари-Клэр, нагишом извивавшиеся по полу вместе с Селией. Шествие потных влагалищ в прованском доме его не тревожило. Пока изящное создание, ум и тело которого он так хорошо познал, резвилось между бедер гостьи, он занял положение сзади, принадлежавшее ему по праву. Пора напомнить занятой срамными губами самке, кто является настоящим виртуозом в плотских делах. Сэр Джейсон выбрал позицию, сжал бедра Селии и с одной попытки вонзил свой член в ее задницу.

От неожиданности Селия

вскрикнула, но из-за того, что рот ее был занят, звук получился приглушенным. Выражая недовольство, она завертела задницей, хотя не так сильно, чтобы извергнуть непрошеного гостя. Если бы она и попыталась, это ни к чему бы не привело, так как сэр Джейсон не собирался дать ей возможность отвергнуть свои анальные ухаживания. Чтобы обеспечить успех любимого занятия, он ладонями широко раздвинул ее задние щеки и легко проник в огненную впадину прямой магистрали, прокладывая путь своими извержениями. Конечно, он был бы в равной мере доволен навязать ей свои ухаживания, если бы ему оказали сопротивление, ибо сэр Джейсон считал подобный насильственный разбой приятным и даже предпочтительным. Однако подобная зверская мера сегодня не понадобилась; Селия приветствовала внутри себя стержень такой изумительной длины обилием судорожных поцелуев, чуть не выжав у того соки любви.

С каждым погружением пениса сэр Джейсон замечал, что язык Селии становится неистовее, заскользив по сверкающим обнаженным губам, другой женщины, которые та для удобства вывернула пальцами. Устроив женщин так, чтобы ему было удобно, сэр Джейсон мог беспрепятственно наблюдать и отдать должное развивающимся талантам своей протеже. К счастью, навыки, приобретенные ею в Йоркшире, легко перешли от неподатливой плоти мужчины к погружениям женщины. И сэр Джейсон неожиданно обнаружил, что у него перехватило дыхание, он был так захвачен умным способом, каким Селия свернула язык, чтобы подхватить ручейки, которые породили ее действия. «Ах… какой великий артистизм!» — думал он, чувствуя, что шишка его погруженного пениса предостерегающе дернулась. Жажда Селии к партнерше была очевидна ему и его невозмутимому кузену.

Несмотря на исступленный восторг, возникший при виде таких непристойных действий, Колин больше всего желал знать, когда это рассчитанное унижение Селии достигнет своего отвратительного завершения. Сколько же еще женщин припас его распутный кузен? Ибо в прованский дом с голубыми ставнями неиссякаемым потоком прибывали неотразимые молодые леди, которым не терпелось сбросить свои одеяния и дать языку партнерши проникнуть в их самые интимные места — и проделывать все это под взорами двух мужчин. Колин никогда бы не поверил, что такое возможно, если сам всего этого не видел. Не поверил бы он также рвению, с которым Селия приступила к делу. Как она могла пить соки себе подобной, да еще с такой жадностью? На этот раз его кузен превзошел в разврате сам себя.

Сэр Джейсон чувствовал, что Селия вот-вот кончит; ее язык стал работать быстрее и проворнее, а стенки заднего пути стали горячее и начали любовно пульсировать о его член. Поскольку Хардвик основательно исследовал не только Селию, но и других покорно наклонившихся женщин, его опытный член мог уловить малейшие изменения. Этот похотливый инструмент удовольствия стал желанным гостем не одной задницы с тех пор, как достаточно повзрослел, чтобы понять ее истинное предназначение. Как повезло Селии, что она пользовалась исключительным правом принимать его!

Чтобы довести дело до полного позора, сэр Джейсон потянулся, достал ее клитор и встретил вздымавшееся пламя. Не успел он коснуться его пальцем, как Селия приподняла щеки ягодиц к тазу сэра Джейсона и проглотила пенис до самого корня. Ее срамные губы целовали его перегруженные яички, коснувшиеся вульвы, громкий шлепок отдавался у всех в ушах. Приглушенно вскрикнув сэр Джейсон разрядился внутри нее, после этого раздался дуэт криков, когда лицо Селии прижалось к муфте волос внизу.

Однако в этот теплый вечер раздастся еще один крик в маленьком салоне — крик, полный муки и экстаза. В считанные секунды соки Колина вырвались из торопливо расстегнутой ширинки штанов, рисуя пенистые спирали на полу. Как бы ему хотелось наполнить любимую Селию таким обилием

семени; вместо этого пришлось наблюдать, как его дар расходуется напрасно. Пенис Колина свободно болтался из ширинки, его поражение стало видно всем, включая ту, женские складки которой все еще держали его кузена в плену. Вдруг Колину все стало безразлично. Он удовлетворит свое желание любым доступным способом, даже если придется делать это перед Селией, кузеном и любой незнакомкой, которая окажется гостьей в их доме. Если поглаживанию собственного пениса под аккомпанемент падения его возлюбленной суждено стать единственным удовольствием, дозволенным ему, пусть будет так! Он находился в бегах, поэтому и наслаждаться будет так, как полагается беглецу.

Все еще ощущая на языке вкус своей недавней чаровницы, Селия подумала, не разумнее ли бежать прежде, чем всякое чувство приличия будет потеряно безвозвратно, ибо ее язык, похоже, стал еще жаднее к запретному плоду, который ей преподносили. Однако что она будет делать, если оставит эту полную позора жизнь? Она никого не знала, и никто не знал ее. У кого она станет искать помощи, чтобы объяснить запутанность собственного незавидного положения? Сколько миль она сможет преодолеть, зная несколько произносимых в нос слов из школьной грамматики французского языка? Горсти франков, хранившейся у сэра Джейсона под стеклянным колпаком на полке кладовой, едва ли хватит на самое необходимое, не говоря уже о проезде домой. Только где был ее дом? Селия обнаружила, что этого больше не знает.

Сконфуженная и сломленная, она не могла понять своей естественной реакции на эти лесбийские случки, хотя мучительно сознавала, что они устроены для того, чтобы один лишь сэр Джейсон достиг исступленного восторга. Однако постепенно Селия сама начала достигать экстаза посреди всего этого позора, особенно когда чувствовала, что пара женских губ захватывает набухшую кровью плоть ее клитора. Ощущение этих влажных губ, так напоминавших другие влажные губы, прильнувшие к ее устам, пробудили нечто, выходящее за пределы физического, нечто в потаенных уголках памяти. Казалось, что она переживала такое раньше в какой-то прежней жизни, известной только ее самому глубокому и позорному подсознанию. Только как это стало возможно? Прежде чем она переступила порог прованского жилища, ее язык не знал вкуса других женщин, как не знали языка другой женщины ее клитор и пузырившаяся щель.

Как бы Селия ни старалась, она не могла припомнить в своей жизни ни единого случая столь порочной интимной близости. Единственный случай, когда у нее был повод остаться наедине с представительницей своего пола, произошел на курсах секретарш в школе мисс Уэверли для молодых леди. Конечно, те безоблачные дни девичьей независимости не имели никакого отношения к нынешним отвратительным связям, в которых она невольно принимала участие…

…Отвратительным связям, которым сэр Джейсон придаст остроту, пригласив обольстительную Мартину.

Подозрение Мартины…

Красотка с рыжеватыми волосами проведет несколько дней и ночей в прованском доме с голубыми ставнями. Известная во французском обществе как одна из ведущих танцовщиц Парижа, Мартина еще лучше была известна в определенных кругах кое-чем, совершенно не похожим на исполнение канкана при свете множества огней рампы — и как раз это несведущая Селия скоро узнает.

Как только Мартина получила весточку через графа д'Арси, что ее прославленная персона приглашается в загородный дом лихого сэра Джейсона Хардвика, она тут же сообщила, что польщена и принимает приглашение. Она была рада любому предлогу, чтобы покинуть грязь Парижа и неприятный запах грима. Успев познакомиться с этим английским джентльменом в салоне, Мартина не сомневалась, что путешествие в южном направлении щедро вознаградится, Случилось так, что танцовщица была отнюдь неравнодушна к сэру Джейсону Хардвику, хотя гордость не позволяла облечь это в слова. Однако Мартина надеялась, что однажды он заметит ее и окажет свое расположение, поскольку тот всегда показывал себя неравнодушным зрителем во время частных спектаклей, которые она давала при финансовом содействии графа.